Крапленая обойма. Сергей Зверев

когда все произошло. Но не это главное. Главное случилось тогда, когда я проснулся на следующее утро. А вернее, меня подняли, ткнув чем-то тяжелым в бок. Ну, я почувствовал удар лишь один раз, а сколько их на самом деле было, прежде чем я соизволил открыть глаза, – это уж мне не известно.

      Я приоткрыл глаза самую малость, и тоскливо, как тот обиженный одинокий волк, застонал. Черт побери, но просыпаться мне не хотелось. Кто бы меня и для чего ни пытался разбудить.

      – Может, ему яйца плоскогубцами сжать, чтобы он наконец очухался? – донесся до меня довольно грубый голос.

      Я очумело уставился перед собой. Это еще что за умники? Во мне взыграл протест обиженного человека. Я дернул рукой, намереваясь, несмотря на свое небойцовское состояние, врезать нахалу, осмелившемуся мне дерзить, как тут же почувствовал, что не могу двигать своими верхними конечностями, их что-то крепко держало. Или кто-то.

      Сон вмиг улетучился. Как человек, который часто встречается с неприятностями, я напрягся и широко открыл глаза. Очень широко. Чтобы как следует рассмотреть тех, кто так бесцеремонно со мной обращался.

      Их было трое. Двое в брюках и рубашках с коротким рукавом, третий – в спортивном костюме.

      Тот, кто стоял ближе ко мне, был чуть выше среднего роста, с отвратительной внешностью; одни колючие маленькие глазки, недружелюбно глядящие исподлобья, чего стоили! Двое других были несколько крупнее своего спутника. Один, что был в спортивном костюме, имел вид боксера; приплюснутый нос – характерный признак именно этой категории людей; второй был либо грузин, либо армянин; больше о нем мне сказать нечего.

      – Что, веселенькая ночка выдалась?

      Колючие глазки как-то магически блеснули.

      Я насупился. И только тут понял, как нелепо выгляжу перед незваными визитерами. Я лежал на диване полностью обнаженный, и моя нагота ничем не была прикрыта, более того, я не мог двинуть руками. Одуреешь тут...

      Я приподнял голову. Мои руки были прикованы к спинке дивана наручниками. Вот же суки!

      – Думаешь, тебе это так просто сойдет? – грубо бросил я в сторону колючих глазок.

      Незнакомец довольно хмыкнул и развел руки в стороны:

      – Мы здесь ни при чем. Ублажали тебя явно другие. Мы так не умеем, ты ведь знаешь.

      Он был прав. И я узнал его. Стоявший передо мной Хасаев, или просто Хан, владелец престижного клуба, большой авторитет, имевший у себя за плечами довольно темное криминальное прошлое, любил силовые методы воздействия. И если он «ублажал», то с помощью раскаленного утюга, ножика или просто пули. И делали это его «шестерки», а не он сам. Появление Хана в моей квартире говорило о том, что я ему понадобился очень срочно. Иначе он вызвал бы меня к себе, а не тащился в мою холостяцкую берлогу.

      Я вновь посмотрел на наручники. «Браслеты», как я понял, были моими. Надо же! Шлюшки, чтоб их... Значит, это они порезвились. Нет, пьянка и ушлые бабы – смесь довольно взрывоопасная. Спермовыжималки недоделанные. Я взглянул вниз. Член был на месте. И слава богу. Могли ведь и обрезание сделать, что с этих пьяных зараз