Хадамаха, Брат Медведя. Кирилл Кащеев

ветер пах гарью. И смертью. Запахом, что реял нынче над всей опустошенной огнем чэк-наев Югрской землей. Вихрь заскакал по разгромленному двору, пронесся мимо Хадамахи и со свистом втянулся в уцелевший валкаран гекчей. Женский крик прорезал тишину.

      Хадамаха спрыгнул со спины оленя и, оттолкнув топчущегося на пороге Пыу, кинулся в темную земляную галерею дома. Из плотной и тяжелой, как гранитная плита, тьмы слышались странные чавкающие звуки. С грохотом расшвыривая какой-то хлам, Хадамаха рванулся вперед.

      Резкий алый свет ударил в глаза. Багровые блики заплясали на лице. В выложенном камнями углублении очага полыхало подземное Рыжее пламя! С треском расшвыривало искры – как хохотом заходилось! Женщины в меховых чукотских комбинезонах неподвижно валялись у очага. Тела казались смятыми и сплющенными.

      Хадамахе показалось, что вокруг старшей женщины обвилась толстая, как корень старого дерева, змея. Гладкие кольца вздувались и опадали, мерно пульсируя. Оранжево-алые искры с треском пробегали по ним, стягиваясь к мертвенно-бледному лицу женщины. Черные лохмотья смрадного дыма скручивались в кокон, обхватывая шею.

      Сзади затопотали шаги – и тишина, звенящая, как вопль. Не оглядываясь, по одному лишь запаху кромешного ужаса, мальчишка знал, что за спиной у него стоит Пыу.

      С тягучей неторопливостью змеиные кольца начали разматываться. Черный кокон отлепился от шеи женщины, и… резкий визг полоснул по ушам. Кокон взорвался изнутри, обдав Хадамаху трупной вонью и пеплом. В черном вихрящемся мареве и липких лохмотьях дыма плавало сморщенное личико злобной старухи. Сквозь полумрак мертвенным гнилостным светом полыхнул белесый, затянутый гнойной пленкой глаз!

      – Хи-хи-хи! – длинный, похожий на шмат гнилого мяса язык с хлюпаньем облизал растянутые жабьи губы…

      Черная кольчатая змея развернулась, как хлыст. К горлу Хадамахи метнулась длиннопалая рука с загнутыми когтями. Мальчишка шарахнулся в сторону, ударился спиной об стенку…

      – В-ш-ш! – распахнутая, как открытый сундук, пасть ринулась на Пыу.

      Щуплый стражник завопил. Хадамаха ударил в проносящуюся мимо него размытую черную тень. Кулак с чвяканьем погрузился в вязкое и горячее. Руку прошило болью до самого плеча, будто от удара об камень. Кривые и ржавые, как старые рыболовные крючки, зубы щелкнули у самого горла Пыу, и по ушам снова ударил пронзительный злобный визг. Тьма сгустилась вокруг мальчишки, заматывая его в плотный кокон. В лицо дохнуло омерзительным смрадом. Хадамаха увидел надвигающуюся на него кривозубую пасть с дергающимся внутри алым языком. Яростный рык невольно вырвался у мальчишки из горла. Быстрее, чем атакует змея, он схватил за края этой пасти и дернул в разные стороны.

      Раздался глухой вопль. Мальчишка почувствовал, что под пальцами у него ничего нет – истаяло, как льдинка в Огне. Густой темный дым заволок валкаран и со страшным свистом втянулся в очаг, где полыхал Рыжий огонь. Не обращая внимания на судорожно всхлипывающего Пыу, Хадамаха метнулся к еще дышавшей женщине,