Искатели счастья. Александр Петров

или О-образные. Раньше мне как-то не приходилось этого замечать, а тут обратил внимание – и загрустил. После обнаружения этого всеобщего уродства, все остальное в девичьем облике меня переставало интересовать. Я как-то спросил маму:

      – Это что, у всех девушек такие ноги?

      – Нет, мой взрослеющий сын, слава Богу, не у всех.

      Потом посмотрела на меня и грустно сказала:

      – Жаль, что твое взросление происходит в этом городе. Знаешь, папа ведь хочет, чтобы ты здесь поступал в институт. Ему легче будет тебя тут устроить.

      – Нет, мам, после десятого я поеду поступать в Нижний. Не думаю, что у меня будут с этим трудности. Мне здесь… душно. Тесно.

      – Понимаю… Ладно, посмотрим. Ты только учись получше. Тебе нужна медаль. Тогда поступишь.

      – Насчет этого не волнуйся.

      – Ну да, девочки тебя волнуют, наверняка, больше, чем учеба, – улыбнулась она.

      – Одно другому не мешает, – успокоил я маму, – они существуют в параллельных плоскостях, которые, как известно не пересекаются.

      – Дай-то Бог.

      Вообще-то опасения мамы были вполне оправданны. Как ревниво заметила моя «другиня» Ирэн: «Душа у тебя вместительная, как чемодан эмигранта» – это по поводу того, что я способен любить не только одну девушку (Ирэн, в данном случае), но многих и многих людей разного пола и возраста. Одновременно.

      Горький привкус свободы

      Именно у Лешки впервые оглушил меня зарубежный рок. Виниловые пластинки с песнями «Биттлз» и «Роуллинг стоунз» свободно крутились в комнатах моих новых друзей, детей номенклатурных работников. Почему-то у них в обязательном порядке дома стояли стерео-проигрыватели «Вега-101» в паре с магнитофоном «Романтика». Из двух стерео-колонок, гремела необычная объемная музыка, перетекая справа налево и обратно. Иногда казалось, что ты находишься среди музыкантов и различаешь, где кто сидит и на чем играет.

      Мы с легкой дрожью в руках разглядывали вырезки из иностранных журналов с фотографиями рок-знаменитостей. О, как же они отличались от нашего унылого окружения! Насколько притягивала их раскованность, длинные волосы, небрежные жесты, роскошные автомобили, яркие экстравагантные одежды. Казалось, что они живут полнокровной жизнью, которая для нас была недоступна, как звезды на небе.

      Пожалуй, в моей серой действительности появились неожиданно яркие вкрапления.

      В первый раз я почувствовал себя «свободным человеком», когда Лешка протянул мне шкалик с коньяком и зажженную сигарету, а я согласился и взял. Это случилось в лесу, куда мы часто ходили на прогулку. После нескольких отчаянных глотков рот обожгло, желудок стал угрожающе сжиматься и подпрыгивать, череп сдавило, голова слегка закружилась. Глубокая затяжка намного усилила отвратительные ощущения. Лешка смотрел на меня в упор и криво усмехался. С большим трудом удалось мне подавить тошноту и рвоту. Я глубоко дышал и, чтобы не потерять ориентацию, смотрел по сторонам,