Корни небес. Туллио Аволедо

свое тучное тело среди этих людей, худых, как бродячие псы. Я следую за ним, украдкой разглядывая лица солдат и то, как они двигаются, – медленно, словно бы каждое движение, каждое мельчайшее перемещение должно быть тщательно выверено.

      Их шестеро. Они разного телосложения, одеты в разные сочетания камуфляжа. Я без труда определяю, кто из них командир. Он единственный из всех стоит, и кажется, что от остальных к нему стягиваются невидимые нити внимания и уважения.

      – Капитан Марк Дюран, – шепчет Альбани, представляя нас, – отец Джон Дэниэлс из Конгрегации Доктрины Веры.

      Глаза Дюрана улыбаются, но его губы остаются сложены тонкой, невыразительной складкой. В свои верные пятьдесят он поджар и изящен, как борзая. Он напоминает мне кого-то, какого-то человека из прошлого, хоть я и не могу вспомнить его имени. Офицер делает шаг вперед и, протянув руку, пожимает мою крепкой и резкой хваткой.

      – Как у вас с оружием? – сразу спрашивает он.

      – Я пользовался им, когда был мальчишкой.

      – С тех пор прошла куча времени.

      – Лет тридцать.

      Сидящий рядом с Дюраном человек усмехается, покачивая головой. Это невысокий коренастый тип с бритым наголо черепом, изуродованным шрамом, и знаками отличия сержанта на куртке.

      Дюран хлопает его по плечу:

      – Поли, одолжи отцу Джону свой пистолет.

      Продолжая улыбаться, сержант достает из кобуры пистолет и протягивает его мне.

      – Из чего вы стреляли в детстве? – спрашивает меня капитан.

      – О, из тьмы всего. Карабины, пистолеты. Еще автоматические ружья, снайперские винтовки, огнеметы, дезинтеграторы…

      Капитан смотрит на меня как на сумасшедшего.

      – …плазменные рассеиватели, катапульты, валлийский лук, меч, ионная пушка… Есть даже опыт обращения с тактической атомной бомбой.

      – Эй, эй. Минуточку, святой отец. О чем это вы?

      – О своем единственном опыте обращения с оружием. Я приобрел его, играя на компьютере и на «Плейстешн».

      Капитан Дюран качает головой. Сержант трет подбородок.

      – Ну вы же понимаете, что это не считается. Вы правда никогда не стреляли? То есть, из настоящего пистолета?

      – Нет. Ни единого выстрела.

      Сержант обращается к своему начальнику, так быстро говоря по-французски, что мне еле удается уловить только слова «проблема» и «боеприпасы».

      Дюран забирает у меня пистолет.

      – Вы понимаете, что это значит – выйти наружу, не умея стрелять? Шансов уцелеть у вас будет меньше, чем у снежинки в аду.

      – Я считал, что стрельбу вы возьмете на себя.

      Дюран строго смотрит на меня.

      – В этой миссии все должны быть способны действовать самостоятельно. В отряде нет места обузе. Это значит, что каждый должен быть способен защититься. Иначе он подвергает опасности не только себя, но и всю экспедицию. Ясно?

      Я киваю.

      Дюран делает одобрительный кивок головой.

      – Bon