Корни небес. Туллио Аволедо

сошедшим с ума от ужаса.

      Могу себе это представить. Каждый слышал истории о тварях, опустошающих поверхность по ночам. Мы как будто бы видели их своими глазами. Они уже много лет живут в наших кошмарах.

      – Перед тем как умереть, караванщик рассказал гвардейцам нечто невероятное. По его словам, к северу от Равенны существует город призраков…

      – Это распространенные легенды. Говорят, даже в Риме…

      – Прошу вас, отец Джон, не перебивайте.

      – Простите.

      – Дело не в призраках. Не только в них. Гвардейцы сначала списали это на бред несчастного… Он говорит, что хозяева города – привидения они там или еще кто – держат в подземельях пленника высокого церковного сана. По крайней мере, в этом его заверяли жители села близ Равенны, от которых он и услышал всю историю.

      Прежде чем закончить, Альбани выдержал долгую эффектную паузу.

      – Речь, видимо, идет о патриархе. А город – Венеция.

      Венеция…

      Я никогда не видел Венеции.

      Я прожил в Италии почти половину своей жизни, но это оказалась неудачная для путешествий половина. Слово «туризм» вошло в ряд фантастических слов, вроде «гиппогриф» или «единорог». Венеция значит для меня то же, что Атлантида. Мифические города потерянного прошлого.

      Мне было двадцать три года, когда я приехал из Бостона в Рим. Я был еще студентом Семинарии святого Иоанна и прибыл сюда с учебной поездкой, которая должна была продлиться один год. Но спустя шесть месяцев разразилась война, а после нее Бостон стал далек, как Луна. Я принял сан здесь, под землей, спустя два года после Великой Скорби. Быстрый обряд, вовсе не похожий на то, как я себе это представлял.

      Я повидал в Италии совсем немногое: несколько пляжей на побережье Лацио, Неаполь, Помпеи…

      Теперь весь мир – одни большие Помпеи. Пепел и мрак. Говорят, что тогда облако пепла, поднявшееся из Везувия, затмило солнце и создало искусственную ночь. Наш мир точно так же покрыт саваном темных туч. Земля – или, по крайней мере, видимая нам ее часть – окутана вечными сумерками. Приятно представлять себе, что где-то далеко все еще есть голубые небеса, трава, полные жизни моря. Но это лишь мечты. Все это давно уже предвидели ученые. Они называли это ядерной зимой. Об этом говорилось в книгах и в кино. Но жить в этом – совсем другое дело.

      Я качаю головой:

      – Сейчас можно услышать столько болтовни…

      – Но это не болтовня. Рассказ торговца очень подробен.

      – Это пересказ того, что пересказали другие. Равенна далеко от Венеции.

      – Слухи способны преодолевать большие расстояния. Мы, итальянцы, всегда были нацией сплетников.

      Я нехотя улыбаюсь:

      – Даже если предположить, что этот фантастический патриарх существует, скажите, Ваше высокопреосвященство, для чего вы меня вызвали?

      – Прямо к делу? Хорошо, очень хорошо. Я вызвал вас потому, что вы – единственный оставшийся член Конгрегации Доктрины Веры.

      Это правда. Как правда