Корни небес. Туллио Аволедо

ухмыляется Карл, протягивая мне кружку, из которой несет убийственным картофельным самогоном, единственным доступным здесь алкогольным напитком массового потребления.

      – Несмотря на официальный запрет, некоторые пытались перегонять и грибы. Говорят, результаты иногда были… своеобразны, как сказал бы Егор. Верно, Ег? Ты понимаешь о чем, я, да? Егор видит призраков, – с притворным жеманством шепчет он мне на ухо. Его дыхание воняет, как ликеро-водочный завод. – Егор слышит призраков…

      – Спасибо, я не пью, – отвечаю я, возможно, слишком поспешно.

      – Как? С таким именем, и не пьете? Ну ничего себе!

      – Простите, в каком смысле «с таким именем»?

      – Джон Дэниэлс. Разве в Америке уменьшительное от Джон – не Джек? Выходит, вы Джек Дэниэлс! Отец Джек Дэниэлс, как знаменитое виски!

      Мне стоило бы поправить его. Сказать, что Джек Дэниэлс – не «оно», а «он», американский виски, и что это совсем другое дело. Но я предпочитаю улыбнуться его игре слов, соврать и повторить, что не пью. Не зная, что это прозвище я буду носить до самого конца путешествия.

      – Хватит болтать, ребятки, – отрезает Дюран. – Об этой миссии вы уже знаете все, что вам следует знать, так что не будем терять времени. Вот это гражданский, которого мы должны сопроводить к цели и назад. Точка. Познакомиться с ним поближе вы успеете во время пути. Вопросы есть?

      Один из итальянцев, имя которого я уже забыл, поднимает руку, как ученик на школьной скамье.

      – Можешь говорить, Марко.

      – Я хотел бы только узнать, предусмотрены ли боевые? Я о надбавке.

      Дюран покачивает головой:

      – Хотел бы я знать, куда подевалось старое доброе стремление к славе. Деньги, деньги. Вы ни о чем другом не думаете. Ответ – нет, эта миссия не считается боевой. Мы никого не должны преследовать. Все, что от нас требуется, – сопроводить этого гражданского к цели и вернуть его сюда целым и невредимым. По-моему, это не бог весть какое дело.

      – Может, мы в этой миссии, как вы говорите, никого и не будем преследовать, но несомненно, найдется кто-нибудь, кто будет преследовать нас. И потом, сколько времени нам придется провести снаружи?

      Прежде чем ответить, Дюран долго смотрит на него.

      – До Венеции около пятисот километров.

      Итальянец присвистывает.

      – Пятьсот километров…

      – Я исхожу из того, что, особо не торопясь, мы можем преодолевать около двадцати километров в день. Это значит, мы сможем добраться туда за четыре недели.

      – Четыре недели снаружи?

      – Около того.

      – Невозможно! А потом еще столько же, чтобы вернуться… И сколько времени нам придется провести в Венеции?

      – Это зависит от отца Дэниэлса.

      Я чувствую, как лица всех присутствующих поворачиваются в мою сторону.

      – Представления не имею, честно говоря, – отвечаю я. – Я не знаю, сколько мне там понадобится времени. Может, совсем чуть-чуть.

      – А может, и нет, – взрывается Карл Бун. – Может, нам придется пробыть там очень долго. Снаружи. На незнакомой территории…

      В