Поступили в продажу золотые рыбки (сборник). Кир Булычев

холодея от ближайшего будущего.

      – Тогда оба и заходите. Проблема у вас схожая, – сказала Глумушка.

      – Я тебя здесь, Миша, подожду, – сказал Удалов вслед. – Мне не к спеху, а то идти одному скучно.

      Первым в горницу вошел козел, за ним толстяк. Потом Миша.

      – Садитесь, – сказала старушка. – Уморилась я за сегодняшний день. Скоро доберется до меня фининспектор. Вот до чего доброта доводит.

      Колдунья села за старый канцелярский стол, измазанный чернилами, с нацарапанными на крышке различными словами и узорами. Толстяк занял место напротив, усевшись на стул. Миша пока примостился у печки.

      Горница была чисто выметена и почти пуста. Лишь потертый половик пересекал ее наискось да окно загораживали два горшка с геранью. У окна стоял шкафчик с застекленными дверцами. В шкафчике были банки, бутылки с наклеенными бумажными этикетками. На печке сушились травы.

      – Вы у меня, друг милый, уже были на днях, – сказала Глумушка. – Чего, не так вышло?

      – Не так, – сознался толстяк.

      – Рассказывайте, – приказала Глумушка. – Только короче.

      – Я домой пришел. А она меня уже поджидает. С криками, будто я ее нижнее белье с веревки украл. Я думаю: ну как мне выдержать такое нервное напряжение, как мне ей в пищу подсунуть приворотное зелье? И не вижу пути. А она неистовствует. Я до вечера промытарился.

      – Короче, – сказала Глумушка.

      Козел топнул ногой. Ему не понравился тон колдуньи.

      – Я короче. Я, как стемнело, к ее окну подкрался и тогда ей в чайник для заварки зелье выплеснул. Чайник на подоконнике стоял. А потом вижу, она собралась чай пить, открыла крышку, понюхала и говорит вслух: «Чай-то старый, спитой, надо новый заварить». Ну вот, она все зелье в ведро с помоями выплеснула, а ведро на улицу выставила. Прежде чем я принять меры успел, будучи в полном отчаянии, ее вредный и ненавидящий меня козел к этому ведру подошел и помоев похлебал. А утром уже у моей двери меня поджидал, чтобы любовь выказать. Вот с тех пор и ходит за мной как привязанный. Я уж от него скрыться пытался, на автобусе ездил, запирался в доме, а он через окно лезет, а Аида кричит на всю улицу, а я. Господи, ну что я за несчастный человек!

      – Любопытно, – удивилась старушка. – Говорите, козел вас полюбил?

      – А разве не видно?

      – У него метаболизм другой, – сказала колдунья. – И не знаю уж, чем вам помочь. А вы, молодой человек, перестаньте хихикать. Ничего смешного нет. Человеку не повезло.

      – Я не хихикаю, – ответил Миша, не в силах согнать с лица идиотскую улыбку. – Это нервное.

      – Нет, я понимаю, я смешон, – произнес толстяк со слезами в голосе. – Мне нужна была любовь этой женщины не ради корысти, а ради покоя и сохранности слабых ростков на моем огороде.

      – Росткам теперь ничего не угрожает. Козел вас не обидит.

      – Ах, еще этот козел! – В горле толстяка забулькало, и он положил голову на канцелярский стол.

      «Действует, – думал Миша. – Действует приворотное зелье! И я завтра его испробую». Было страшно и весело. И снова виделось лицо Алены