Поступили в продажу золотые рыбки (сборник). Кир Булычев

Удалов. – Завтра не принимают. Я и так три дня стоял по записи.

      Удалов раскрыл ладонь, на которой химическим карандашом был изображен крупный номер «двадцать восемь».

      – Садитесь, – сказал он. – Если дверь была открыта, то примут. Нас уже мало осталось.

      И так как Стендаль был последним и никому из присутствовавших не был конкурентом, то к Удалову присоединились прочие пациенты.

      – Садитесь, – неслось со скамеек. – Она быстро принимает.

      И Миша сел на край скамейки.

      В приемной Миша насчитал шесть человек. Были они различны, и, видно, различны были причины, приведшие их сюда.

      У Удалова болел зуб.

      – У вас тоже? – спросил Удалов Мишу.

      – Нет, – сказал Миша.

      – А я три ночи не спал. Пошел в поликлинику, а врачиха говорит – надо удалять. А жена мне тогда сказала: «Корнелий, Глумушка может заговорить. Она Погосяну в нашем дворе заговорила. И нерв даже извлекать не пришлось». Вот я и пришел.

      – А что с этим? – спросил Миша тихо.

      – Не узнаете? С метеостанции.

      – С метеостанции?

      – Чего шепчетесь? – сказал человек напротив в низко надвинутой шляпе и плаще с поднятым воротником. – Я попрошу без разглашения.

      – Ясное дело, – согласился Удалов. – Мы здесь все без разглашения. Какой дурак сознается? Просто мой знакомый вами заинтересовался. Я и говорю, что вы с метеостанции. Даже фамилию не назвал.

      – Ваш знакомый работает в городской газете и, возможно, пришел сюда по заданию, – ответил человек в надвинутой шляпе. – Мы ему доверять не можем.

      – Из газеты? – спросил толстяк с козлом на поводке. – Вы лучше тогда уйдите. Нам в фельетон попадать не с руки. И без вас горя много. У меня репутация.

      Козел задрал бородатую морду к толстяку, легко приподнял передние ноги, уперся копытом в колени и лизнул толстяка в подбородок.

      – Пусть уходит, – поддержала его маленькая женщина в сером платке, пока толстяк отталкивал козла.

      – Я не от газеты, – сказал тогда Стендаль. – Даю честное слово. Я по собственной инициативе.

      Обитая черной клеенкой дверь в горницу распахнулась, и оттуда вышел бородатый мужчина с рюкзаком за плечами. Он счастливо улыбался, не замечая окружающих.

      Человек с метеостанции вскочил, засуетился, подбежал к двери и спросил:

      – Можно заходить, или вы пригласите?

      – Снимите шляпу, – сказал в ответ из горницы старушечий голос. – И заходите. Не могу же я до утра вас принимать.

      – Так что же он? – спросил снова Миша Удалова, как только в приемной наступила тишина.

      – Прогноз делает, – ответил Удалов. – Он уже жаловался. Десять ошибок за две недели. Климат в настоящее время жутко испортился – никакой надежности, несмотря на метеорологические спутники.

      – А она при чем?

      – Говорят, может. А то у него никакой надежды. Его крестьянство замучило – косить или подождать? А что он может ответить?

      – Странно, – сказал Миша.

      –