Конец света сегодня. Надежда Первухина

облицованным мраморными плитками. В водоеме цвели красные лотосы, и воздух от их аромата и блеска казался розоватым. На другом берегу водоема стояла резная золоченая беседка с окнами, затянутыми кисеей. На кисее пестрели вышивки, соперничающие красотой и загадочностью с самыми знаменитыми абстрактными полотнами.

      – Он там, в беседке, – сказал гид.

      – Но как мы попадем туда?

      – Здесь есть мост.

      – Не вижу никакого моста.

      – А я вижу. Сидор, ты не в своем теле, поэтому у тебя затуманено зрение. Идем.

      Гид повел Сидора по невидимому мосту. Нашему бедному журналисту приходилось нелегко ступать по пустоте под ногами, но он справился. Они перешли на берег, где стояла беседка.

      Сразу же около беседки возникло несколько странных крылатых типов в белых одеждах.

      – Мы охраняем покой великого господина, – сказал один из крылатых. – Назовитесь и скажите, по какому вопросу вы осмелились беспокоить великого господина.

      – Меня зовут Вишну, – представился гид. – Я врач-педиатр, а это моя жена Юдифь. Мы хотим поклониться великому господину и испросить у него благословения на наши труды.

      – Господин никому не дает благословений, – сказал крылатый.

      – Но, может, ради нас он сделает исключение? – искательно улыбнулся Вишну.

      Повисло напряженное молчание. Крылатые охранники изучали гостей, а гости чувствовали себя крайне неуютно под их пронзительными голубыми взглядами.

      – Пропустите их, – раздался за спинами гостей новый голос.

      Вишну и Сидор обернулись и не смогли не склониться в почтительном поклоне. Перед ними стоял бог. Да, это был бог, вне всякого сомнения.

      Его тело цвета грозовой тучи покрывали многочисленные искусные татуировки, отблескивающие золотом. На мощной шее бога висело три ожерелья: самое короткое – из живых цветов, среднее – из цветов золотых, а самое длинное – из человеческих черепов. Чресла бога были препоясаны чем-то вроде кольчужной юбки из золотых пластин. Каждая пластина содержала искусную гравировку. Лысую голову бога украшал венец, в котором чередовался орнамент из рогов и опять-таки человеческих черепов. Лицо небожителя было бесстрастным и прекрасным. Серебристые глаза изучающе смотрели на гостей, а длинный алый язык мерно облизывал пухлые блестящие губы.

      – Так-так… – протянул бог. – Вишну, и с каких это пор ты подался в педиатры?

      – С тех самых пор, как ты подался в педагоги, о Мара.

      «Мара! – мысленно ахнул Сидор. – Бог зла и смерти! Что он делает здесь? А Вишну?.. Это что же, мой любовник – сам бог Вишну?»

      – Хороший ответ, Вишну, – рассмеялся Мара. – Ты всегда был остроумен. Кто это с тобой?

      – Моя жена.

      – Променял на нее Кали?

      – О, прошу тебя, не упоминай при мне имя этой роковой женщины, – усмехнулся и Вишну. – У всех есть маленькие слабости. Моя слабость – эта смертная женщина. Правда ведь, она красива?

      – Да, красива. Я с удовольствием украсил бы ее головой один из своих боевых шлемов.

      – Хорошо,