Гибрид. Для чтения вслух. Игорь Беляев

и там высокие потолки. А дядя сделал себе комнату под потолком, и туда надо забираться по лестнице. Там он и живет со своей собакой. А тетя Тася живет внизу, под лестницей. И Неро меня катает зимой на санках.

      Консерватория тут совсем рядом – на Никицкой.

      Там научилась мама играть своего Рахманинова.

      И совсем не страшно, что я «гибрид».

      Ведь правда?

      Все-таки лучше, чем «иврей»!

      ИСУС-С-КРЕСТА

      Моя мамина бабушка – железная!

      Когда я об этом узнал, даже испугался.

      Пошел, потрогал.

      Она меня спрашивает:

      – Ты чего щиплешься?

      А я просто проверяю. Нормальная бабушка.

      Все понятно. Так говорят, потому что у бабушки характер. Как она сказала, так и будет. И спорить тут нечего. Бесполезно.

      Даже Дворничиха так сказала.

      Вот на Пасху. Бабушка уходит в церковь с утра. Я даже еще сплю.

      Куличи на шкапу. Бабушка их еще вчера пекла.

      Один вон там, сбоку, самый маленький – для меня.

      И яйца луком красила. Целых две тарелки!

      Когда дядя Жорж придет, будем стыкаться. Кто кого – еще посмотрим. Я тоже теперь умею самые крепкие выбирать. Тут один секрет есть: яйцо надо вот так держать, всей рукой. Тогда победишь.

      Но сейчас даже пробовать ничего нельзя.

      Пока бабушка из церкви не вернется.

      Там она пропадает весь день, и весь вечер, и всю ночь.

      – Как можно столько на ногах стоять, – все только удивляются. – А потом еще от «Ильи Обыденного» на Никицкую пёхом!

      Что поделаешь, трамваи ночью не ходят.

      А нашу церковь, тут рядом, в Брюсовском, закрыли сволочи.

      Так Дворничиха сказала.

      Наша Дворничиха всегда знает, что говорит.

      У «Ильи Обыденного», оказывается, бабушка с дедушкой венчалась. Когда молодая была.

      А дедушку теперь зачем-то в Чимкент послали. И бабушка к нему в гости собирается.

      Пасха у нас самая вкусная. Из базарного молока. Его мы заранее с бабушкой покупаем, на Арбате. Там рынок еще под стеклянной крышей. И мелочную рыбку продают, для кота Васьки.

      Я больше всего верхушку люблю. Но мне она сегодня вряд ли достанется. Пока дедушка в Чимкенте прохлаждается, дядя Жорж у нас в семье самый старший. Он и сидит на дедушкином месте. Ему как пить дать опять верхушка и достанется.

      А пасху делают для Исуса-с-Креста. Это я знаю. К нему бабушка и в церковь ходит.

      Целый день я слоняюсь из угла в угол. Не знаю, куда себя деть. Все убираются, готовятся. На кухне такие запахи – просто с ума сойти! Но надо набраться терпения и ждать.

      Я ложусь спать. А среди ночи меня подымают. Приходят дядя Жорж с тетей Мусей, и наконец появляется бабушка.

      – Кристос – воскрес!

      – Воистину воскрес! – все целуются.

      Воскрес, это значит улетел в небо. Как шарик.

      Дядя Жорж тоже говорит: «воскрес». Хотя он ни в какого «Исуса-с-Креста» не верит. Еще вчера говорил.

      Бабушка такая бледная. И глаза совсем прозрачные. Она ест