Отечник, составленный святителем Игнатием Брянчаниновым. Святитель Игнатий (Брянчанинов)

отвечал: “Купи ее: книга хороша и стоит просимых за нее денег”. Покупатель, возвратясь к продавцу, иначе передал ему эти слова, нежели как сказал старец. “Вот, – говорил покупатель, – я показывал книгу авве Геласию, и он сказал мне, что книга дорога и не стоит назначенной тобою цены”. Услышав это, брат спросил: “Не сказал ли тебе старец еще чего-либо?” – “Ничего”, – отвечал покупатель. Тогда брат сказал ему: “Я уже не хочу продать этой книги”. Умилившись сердцем, он прошел к старцу и просил его взять обратно книгу, раскаиваясь в своем поступке и прося прощения; но старец не хотел принять книги. Тогда брат сказал ему: “Если ты не примешь книгу, то мне не обрести спокойствия совести во всю жизнь мою”. На это старец отвечал: “Если ты не возможешь успокоиться иначе, как когда я возьму книгу, то я беру ее”. Брат, назданный терпением старца, пребыл при нем до кончины своей».

      2. Поведали об авве Геласии: часто он в юности своей жил в пустыне, сохраняя нестяжание. Такое жительство проводили в этих местах и в это время многие другие. Между ними был некоторый старец необыкновенной простоты, особенно нестяжательный: он прожил в уединенной келлии своей до самой смерти, под старость имел учеников. Он соблюдал такое нестяжание до конца жизни, что не имел двух хитонов и не заботился вместе с учениками своими о завтрашнем дне. Когда авва Геласий, по Божественному внушению, устроил общежительный монастырь, пожертвовали ему большими полями и завел он для нужд общежития рабочий скот и волов. Споспешествовавший первоначально святому Пахомию устроить общежительный монастырь во всем споспешествовал и авве Геласию к устроению монастыря. Вышеупомянутый старец, видя его в этих занятиях и искренно любя его, сказал ему: «Боюсь, авва Геласий, чтоб ум твой не прилепился к полям и прочему имуществу общежития». Авва Геласий отвечал: «Скорее ум твой привяжется к веревкам, которые ты работаешь, нежели ум Геласия к стяжаниям».

      Таково свойство усвоившегося душе умного делания, осененного Божественной благодатью. Оно не перестает действовать в сосуде своем при всех внешних занятиях и хранит ум в духовной свободе. Напротив того, ум, не получивший этой свободы, не может не увлекаться пристрастием к самым мелочным предметам. Неполучившим духовной свободы должно наблюдать строгое нестяжание, чтоб охраниться от пристрастий.

      3. Однажды принесена была для братии рыба. Повар, испекши ее, отдал келарю. Келарь, по встретившейся нужде, вышел из келарни, оставив рыбу в келарне на полу в сосуде и поручив стеречь его до возвращения своему малолетнему отроку, прислуживавшему авве Геласию. Отрок победился вожделением и начал есть рыбу с жадностью. Келарь возвратился, увидев, что отрок ест рыбу, рассердился на него и неосторожно толкнул его. Случилось так, что удар пал на место, близкое к сердцу: отрок начал дышать трудно и умер. Келарь, объятый страхом, положил отрока на свою постель и покрыл, а сам пошел к авве Геласию, пал к ногам его и возвестил о случившемся. Старец повелел ему, никому не поведая о скорби, вечером, когда все