Четыре сборника. Леонид Иоффе

не в лад с укладом

      вместо пороха метит прах.

      Их на плаху сведет расплата

      во взаправдашних топорах.

      Право-лево коси Косая

      изуверчиком по резьбе!

      Сокрушают себя и сами

      сокрушаются по себе.

      Во бреду, во стыду до боли

      в чисто поле пластаясь лбом,

      убивают сей час, а боле

      убиваются по потом.

      Медлят зубчики вышней силы.

      Кабы вилы поддели жизнь.

      Истязают себя и милых,

      вместе с милыми запершись.

      И-их, наследнички, дух укромный —

      ухо, эхо да ох – ухаб.

      Развороченные хоромы,

      притороченные к стихам.

      1966

* * *

      Рассветы – именно помехи

      к приобретению ответов.

      Грызи орехи или вехи.

      Не сетуй, сетуй.

      Цвета небесного наплыва

      от облака – в окно, и – мельком:

      благоволение заливов

      помимо смены понедельников.

      Лес осени роняет крохи,

      но – тьму тепла.

      И женские переполохи:

      любовь ушла.

      Уметь бы чахнуть-зеленеть

      и даже,

      на случай, можно не уметь,

      ведь кто докажет.

      Была бы оловом, что кровом,

      мне, вкопанному, высота,

      минута без вины и словом

      окованная немота.

      1966

* * *

      Претензия немого слога…

      Но тема нищая легка.

      И грудь надорвана тревогой,

      как дутым когтем пустяка.

      И нервы, белые кусты,

      топорщат колкие побеги,

      украсив ими рока реку,

      но мертво держат взор на Вегу

      поэта певчие посты.

      Мой час негадан, и пока

      мой пот не превратится в иней,

      я все прощаю вам, родные

      и милые, издалека.

      1967

* * *

      На далекие приветы —

      взмахом солнечной руки.

      Сколько песен недопетых,

      недожатых, как курки.

      Не заметанных на слове

      в добрый вязаный стежок,

      отпустивших на изломе

      человечий посошок.

      Из огня, да не в полымя.

      Притушили на пути.

      А дорога всё калымит —

      из последнего плати.

      1965

      Декоративный оборот

Весна

      Рассеивались клейким шелестом

      на трепетные покрова

      декоративные аллеи,

      их дерева.

      На лица наплывало веянье,

      витали дни,

      как самокатики весенние,

      детей вельветками.

      Усыпан сумеречный перстень —

      овал, исход —

      усыпан верностью вечерней,

      увит листвой.

      Опахивали клейким веером —

      едва наклон —

      декоративными аллеями

      и теплом.

      1966

* * *

      Что пыльца – моя жизнь полетела

      мимо мяты и маяты.

      И по маю без цели и дела,

      пёх