Факультет ненужных вещей. Юрий Домбровский

хоть на пять минут. У меня, понимаете, ключи. Люди не смогут уйти домой. Я вернусь сейчас же.

      Она подумала.

      – А вы не опоздаете? – спросила она. – А то позвонит полковник, а вас не будет.

      – Ну честное-пречестное, – он даже руки сложил на груди.

      – Хорошо, давайте тогда пропуск, – решила она и вынула ручку. – Как какой? Ну тот, по которому вы прошли.

      Он пожал плечами.

      – Нет, должен быть пропуск. Поищите в кармане. Нет? – Она подошла и слегка подергала ящики стола. Они были заперты. – Без пропуска вы пройти никак не могли. Значит, пропуск остался у старшего лейтенанта.

      – Что ж тогда делать? – спросил он растерянно.

      Она слегка развела руками.

      – Тогда только ждать. Вот телефон, позвоните кому нужно. Сначала позвоните ноль один.

      Он снял было трубку и вдруг положил опять.

      – Ах, в какую историю вы меня запутали, – сказал он с горечью, – ах, в какую.

      Она слегка развела руками.

      Он позвонил директору домой. Ему сказали, что Степан Митрофанович еще не приходил. Позвонил в кабинет директора – к телефону никто не подошел. Позвонил в бухгалтерию – ему ответили, что директор был, но его только что куда-то вызвали. Позвонил электромонтеру Петьке – на месте его не оказалось. Оставалась, следовательно, одна Клара – и та, вероятно, уже ушла.

      «Да, уж если не повезет, так не повезет», – подумал Зыбин. С минуту он просидел так, опустив глаза на крышку стола, а потом вздохнул и взглянул на лейтенанта Аникееву.

      – Если уж не повезет… – сказал он ей тяжело.

      – А что-нибудь очень важное? – спросила она его сочувственно, даже несколько по-женски.

      И от этого его вдруг взорвало окончательно.

      – Слушайте, – сказал он запальчиво. – А что это у вас за петрушка там под стеклом? Ну, у полковника в кабинете – под стеклом, что это там? Зрачок, а в нем финка. Универсальное вещественное доказательство на все случаи жизни? Так?

      – А что? – спросила она, слегка улыбаясь.

      – Да ничего, просто было интересно увидеть, как теперь фабрикуются вещественные доказательства. Заранее, значит, загодя. И много у вас этого добра?

      Тон у него был неприятный, колючий.

      – Вы что, допрашиваете или просто интересуетесь? – спросила она, все еще продолжая улыбаться.

      – Ну что вы, что вы! – поднял он обе ладони, в нем все клокотало и прыгало, про браунинг он уже не помнил. – Какое же я, я имею право вас допрашивать? Нет, это вы меня допрашиваете. Это с меня тут снимают показания, запирают, держат, замыкают – меня, меня, меня! Это я задержан! А когда ж задержанный допрашивал следователя?!

      – Вы не задержаны, – обрезала Аникеева, – и я не ваш следователь.

      – Да? – весело удивился он. – В самом деле? Я не задержанный, вы не мой следователь? Ну так тогда, может, мне просто встать да и уйти, а?

      – Очень, очень у вас странный тон, – сказала она. – Странный, чтоб не сказать больше.

      – А вот вы скажите, – попросил он мягко и ненавидяще. –