Обладать. Антония Байетт

отчего это коллеги и студенты теперь держатся с ней несколько иначе. А потом смирилась.

* * *

      В тот день, когда Мортимер Собрайл должен был повести Беатрису в ресторан, к ней заглянул Роланд:

      – Не помешал, Беатриса?

      Беатриса заученно улыбнулась:

      – Нет, ничего. Я просто задумалась.

      – У меня возникли кое-какие неясности. Не поможете? Вы, случайно, не знаете, Эллен Падуб нигде не пишет про Кристабель Ла Мотт?

      – Не помню. – Беатриса сидела и улыбалась, как будто если её память не выдала искомых сведений, то больше и говорить не о чем. – Нет, по-моему, нигде не пишет.

      – А можно как-нибудь проверить?

      – Могу посмотреть у себя в картотеке.

      – Огромное вам спасибо.

      – И что именно мы ищем?

      Роланда охватило не раз испытанное сильное желание встряхнуть, растормошить, подстегнуть Беатрису, сидевшую как статуя с этой своей водянистой неловкой улыбкой.

      – Да всё, что попадётся. У меня есть данные, что Падуб интересовался Ла Мотт. Вот хочу проверить.

      – Могу посмотреть в картотеке. Знаете, а в обед придёт профессор Собрайл.

      – Надолго он к нам в этот раз?

      – Не знаю. Он не говорил. Сказал, что заедет после «Кристи».

      – Можно я сам посмотрю картотеку?

      – Ой, прямо не знаю, там такой кавардак. Понимаете, у меня своя система записи. Лучше я сама, я-то свои каракули разберу.

      Беатриса нацепила очки для чтения: они висели на цепочке из позолоченных шариков на удручающих Беатрису выпуклостях. В очках она Роланда вообще не видела: обстоятельство отчасти отрадное, потому что всякий мужчина, работавший на некогда её родной кафедре, казался ей гонителем – она и не подозревала, что положение Роланда в колледже непрочно донельзя и на стопроцентного сотрудника кафедры он не тянет. Она принялась рыться у себя на столе, отодвинула увесистую сумочку с рукоделием, оснащённую деревянной ручкой, несколько нераспакованных пачек книг в выцветающей обёрточной бумаге. Перед ней высилась целая крепостная башня из обшарпанных и запылённых каталожных ящичков. Пролистывая карточки, Беатриса бормотала себе под нос:

      – Нет, в этом хронология… Нет, это круг чтения… Нет, тут домашнее хозяйство… Куда это сводный каталог подевался? Я, понимаете, ещё не все тетради обработала, занесла кое-что на карточки, но не всё, тут ведь столько работы. Приходится и раскладывать по хронологии, и расписывать по рубрикам… Вот родня из Кэлверли… Нет, не то. Может, здесь? Нет, про Ла Мотт ничего. Хотя постойте-ка… Вот. Перекрёстная ссылка. Посмотрим теперь картотеку по кругу чтения. Тут у меня такая хитрая система, с этим кругом чтения. Ну так вот. – Она вытащила из ящичка желтеющую карточку с измочаленными уголками, чернила на ворсистой бумаге расплылись.

      – Так вот, в тысяча восемьсот семьдесят втором году она читала «Фею Мелюзину».

      Беатриса сунула