Корсар. Наваждение. Петр Катериничев

пил это же время. Полковник вынул из кармана кителя футляр, оттуда дымчатые очки, надел.

      – Через пять минут начинается совещание у начальника управления… – напомнила секретарша по селектору.

      – Очень хорошо, – сквозь зубы процедил Игнатов, подошел к столу, выдвинул другой ящик: там была черно-белая фотография в рамке: Таджикистан. Он, Игнатов, в центре, в полевой форме капитана, по бокам – сержанты Буров и Корсар. Игнатов некоторое время смотрел на фото, потом задвинул поглубже в ящик. – А что делать? Кесарю – кесарево. А Корсару – Корсарово.

      Развел губы в оскале, весьма отдаленно напоминающем улыбку, встал и покинул кабинет.

      …Корсар проскочил проходной двор, вырулил на улочку с односторонним движением – до его дома оставалось метров двести, когда…

      Дорога перед ним словно пропала, потекла расплавленным гудроном, автомобиль будто повело куда-то в сторону, дома приобрели все тот же, контрастно яркий вид, а солнце стало ослепительным и ослепляющим…

      Корсару казалось, что его автомобиль просто несет потоком, как несет могучая река мелкую щепку… Вот только поток этот черен, вязок, а впереди, прямо поперек него, застыла молодая женщина с искаженным от ужаса лицом, с детской коляской…

      А его руки – просто свело судорогой. Невероятным усилием воли Корсар повернул рулевое колесо, завалившись вправо всем корпусом… Автомобиль грузно ударился в ограждение и замер. А Корсар продолжал сидеть недвижно: лицо его обметало холодным потом, резь в глазах была нестерпимой; одним движением он достал из бардачка светофильтровые очки и надел.

      И мир вокруг – обрел покой. Потемневшая листва вяло колыхалась под дуновением знойного ветерка, редкие прохожие спешили по своим делам, женщина с коляской уже въезжала на тротуар… Асфальт перестал казаться жидкой массой. Корсар тронул автомобиль и черепашьей скоростью добрался до дому. Поднял взгляд и уперся в знакомую вывеску: кинотеатр «Иллюзион». Усмехнулся невесело, спрыгнул с подножки машины и пошел было в арку дома, как его окликнули:

      – Дима?!

      Он обернулся. На пороге кафе, располагающегося на первом этаже дома, стоял Гарик, владелец. Сигарета застыла в губах, а когда Корсар обернулся, так просто-напросто выпала.

      – Ты?!

      Корсар подошел к Гарику:

      – Ты что такой удивленный?

      – Так тебя же… машина сбила.

      – Да?

      – Часа полтора назад. Аня сама видела.

      – Как интересно. Она занята?

      – Да не очень. Посетителей раз-два и обчелся… Зайдем, кофейку выпьешь… А то вид у тебя, прямо скажем, неважнецкий…

      Они вошли, заняли столик в углу.

      – Аня! – позвал Гарик. – Принеси три чашки кофе! Покрепче! И – коньяк! Мой, личный!

      Девушка увидела Корсара, с губ ее слетело девичье «Ой!», но вид начальника рядом напрочь не предполагал слез и всяких бабских терзаний по поводу страхов, настоящих или вымышленных. Через минуту она уже была у стола с тремя чашками крепчайшего кофе.

      – Присядь. Рассказывай.

      Аня, все еще с некоторой опаской поглядывая на Дмитрия, тихонько спросила Гарика:

      – А…