Корсар. Наваждение. Петр Катериничев

получения… технологии? Вы поняли меня, доктор Савельев?

      – Да. Для начала – чашку чаю, пожалуйста.

      Джезинский нажал невидимую кнопку. И – снова замер, прикрыв веки… Спросил вдруг:

      – Я вот подумал… Вы называете сроки в шестьсот – семьсот лет, и вам нет смысла лгать мне…

      – Все это правда.

      – Неужели за… столько лет… никто не… догадался?

      – Случалось. Но… одним мы делали предложение, которое невозможно было отклонить, а другие… Долго они и раньше не жили, и теперь… Все как-то скоропостижно…

      – Разумно. – Слова эти прошелестели по комнате, как ссохшийся пергамент.

      Вошла девушка в наколке и фартучке, катя перед собой сервировочный столик.

      – Вам чай с сахаром? – вежливо осведомилась она у Савельева.

      – С медом. – Русский снял очки, помассировал прикрытые веки, посмотрел на девушку, растянув губы в улыбке с холодным взглядом льдистых глаз в красных ободках слегка воспаленных век: – Продрог.

      Глава 11

      …Солнце скрылось в тучах, по сводчатому пространству ресторанчика загулял прохладный сквознячок… А Корсару – представлялась зима. Вернее, длинное белое пространство, и одинокий путник брел через него по тропке вверх, к огням жилого строения, откуда веяло дымком и теплом… И отчего-то знал, что там и самовар гудит в жарко натопленной горнице, и огонь весело резвится в печурке, и пахнет травами и медом… И путник шел, преодолевая секущую поземку, неспешно, в такт шагам, повторяя и повторяя невесть откуда берущиеся странные строки…

      Я, наверно, опять эту зиму забуду,

      Как забыл триста зим и три тысячи лет,

      И вернусь в свое лето почти ниоткуда,

      Безупречен, как бог, и внезапен, как бред,

      И пойду по песку к кромке волн океана,

      И пойду по воде – в предрассветную тишь,

      И барахтаться будет счастливо и рьяно

      В полусонной волне полусонный малыш,

      И потом – встанет солнце, играя и грея,

      Пробираясь сквозь волны до самого дна,

      И пойдут корабли к берегам Эритреи,

      Где земля и вода от закатов красна.

      И поверю, что сбудется вечное чудо —

      Снова солнце раскрасит туманный рассвет…

      Ну а зиму, наверное, снова забуду,

      Как забыл триста зим и три тысячи лет.[17]

      Корсар отчего-то прочел это стихотворение вслух. Они по-прежнему сидели с Ольгой Беловой в том же ресторанчике.

      – Забавный стих… – задумчиво проговорила Ольга. – Откуда это?

      – Не знаю. Вспомнилось отчего-то сейчас.

      – Итак, теперь я начну спрашивать, господин Корсар?

      – Ольга, а вам… не страшно?

      – Страшно? Страшно было на Цейлоне, заложницей у «Тигров освобождения». Да и то – не очень. А с вами, я думаю, будет интересно. Когда вокруг свистят пули, материал обещает стать сенсацией.

      – Если доживете до публикации…

      – Я постараюсь. Обычно у меня – получается.

      – The Daily Majestic это все интересует?

      – Я же говорила –

17

Стихотворение Петра Катериничева «Я, наверно, опять эту зиму забуду…».