Корсар. Наваждение. Петр Катериничев

души рвутся по ночам

      Поближе к небу,

      И сонно жаждется причал

      В краях, где не был,

      И торим путь по январю

      Свинцом свирепым,

      И благодарны главарю

      В венце нелепом,

      За то, что верит он судьбе

      В молчанье строгом,

      За то, что кажется себе

      Почти что богом.

      И нам отчаянно дышать

      Пред этим утром,

      Когда придется умирать

      В терпенье мудром,

      И верить в то, что воскресит

      Под этим небом

      И не забудет – одарит

      Вином и хлебом[3] —

      тихо и размеренно прочла Ольга. Корсар помолчал, спросил:

      – Откуда это знаете вы, корреспондент The Daily Majestic?[4]

      – Я работала на разные информационные агентства. Мало ли где приходилось бывать… Ну как? Дождусь я эксклюзивного интервью?

      – А как вы думаете?

      – Уверена, дождусь. Вам же нужно проговорить свои мысли вслух, чтобы понять их.

      – Откуда вы знаете…

      – Все мужчины – таковы. А из слушателей здесь – одна я.

      Корсар промолчал. Он лишь чувствовал огромную усталость – то ли за сегодняшний день, то ли за всю свою не такую уж длинную жизнь…

      Посмотрел в открытое настежь окно. Летняя Москва словно плыла в теплом мареве; в углах у стен мягко стелился тополиный пух…

      – Итак?

      – Думаю, с чего начать…

      – Начните с чего-нибудь, а там уж все образуется.

      – Вчера. Все началось вчера. Примерно в это же время. Обычно летняя Москва для обывателей тяжела и сутолочна…

      Глава 4

      …Летняя Москва для обывателей – тяжела и сутолочна, и совсем не важно, пешком ли ты бредешь по пыльным мостовым, вяло покачиваясь в ритме движения пешеходов, в подземке ли, по одинаковым плиточным коридорам офисов или – передвигаешься в автомобиле. Частые пробки, застывшие в неземном раздумье на перекрестках девушки «в таких желтеньких-желтеньких машинках», громады «роверов», высокомерно проносящиеся впритык, медлительные катафалки представительских мерсов и «ауди» – все это способно измотать самую благонамеренную душу.

      Душу свою от избыточного сквернословия, даже внутреннего, Дмитрий Корсар берег. А потому в знойные летние времена, если уж приходилось бывать в Москве, а не у берегов океана, на островах или где-то еще, – по столице нашей Родины и городу-герою передвигался Корсар на мотоцикле. Была у него и машина.

      В общем, в наше непростое время был он не то чтобы богат, но и не беден; проживал в высотном доме с видом на Кремль, откупив в нем отдельный флигелек-надстройку с окнами на все четыре стороны света; некогда это была художническая мастерская, потом, еще в семидесятых, сей «бельвельдер» передвинули в «жилой фонд» и квартирку, общей площадью всего-то в сорок метров, выдали работнику здешней, отдельной котельной с женой и дочкой.

      С тех пор, как говорится, минуло; выросла дочка, вышла замуж, родила, и две семьи с весьма малыми доходами обретались в этом «скворечнике», который ненавидели всей душой – и из-за тесноты, и оттого, что не

3

Стихотворение Петра Катериничева «Кровь и вино».

4

В дословном переводе – «Ежедневное волшебство», «Чародейство сегодня».