Наталья Гончарова. Жизнь с Пушкиным и без. Наталья Павлищева

вдохнув запах блестящих словно шелк волос. Она все пахла чистотой и свежестью, была неиспорченной и незамутненной, как вода в чистейшем роднике…. Чтобы отвлечь, принялся говорить о другой родственнице:

      – И тетушку твою Екатерину Ивановну я обожаю.

      Наташа улыбнулась:

      – Тетушка мне писала, что весьма вами довольна…

      – Кем?

      – Тобой…

      – Вот то-то же! Я тебе, женка, муж и не выкай мне впредь!

      Муж… жена… это звучало так необычно! И счастливо!

      Смутившись своих собственных мыслей, он снова стал говорить о ее петербургских родственниках, которых Наташа никогда не видела, потому что ее мать, оставшись после раздела имущества умершего отца, а потом брата без желаемого надела, с сестрами поссорилась и в Петербург не ездила. Сама Наталья Ивановна часто бывала в Кариане – имении Загряжских, которым владела в долях с родственниками, но дочерей не возила. После рождения Наташа там и не бывала.

      – А знаешь ли, что твой дядя Ксавье де Местр, супруг Софьи Ивановны, хорошо знаком с моими родителями и даже рисовал мою матушку Надежду Осиповну и брата Льва?

      – Неужели?

      – И я многим ему обязан. Умнейший человек, он ведь перевел басни Крылова на французский язык…

      – Я и не знала!

      – Многого ты, душа моя, не знаешь, образовывать тебя и образовывать. Он еще и книги по физике и химии написал…

      – Это я слышала, отец как-то говорил, что у тетушки Софьи Ивановны муж учебники пишет. А вы… ты учился по его учебникам?

      Чуть улыбнувшись ее оговорке, Пушкин помотал головой:

      – Я в таких предметах не силен. А вот басни ему удались, их я читал. И еще у него есть по-французски «Путешествие вокруг моей комнаты». Занятно.

      Наташа рассмеялась, подняв лицо к мужу. Она сидела у его ног на ковре, сложив руки на его коленях и положив голову, а Пушкин с удовольствием перебирал ее нежные как шелк волосы. Это была их любимая поза, до самой трагической развязки их судьбы Пушкины будут вот так сиживать.

      Однако московское счастье продлилось недолго….

      Как и предвидела Екатерина Ивановна, ужиться с тещей поэт не смог, привыкшая к полному подчинению своих детей, Наталья Ивановна ожидала того же и от зятя. Но не тут-то было, он не только сам подчиняться тещиным замашкам не захотел, и Наталью свою живо от родительского дома отвадил.

      А Гончарова-старшая ярилась сильнее и сильнее. Зять не столь богат, чтобы содержать всю семью, муж все чаще страдал помутнением рассудка, превращаясь в настоящую обузу, свекор продолжал загонять имение в долги, денег не было, а проблемы все росли. И помощи ждать было просто неоткуда. Афанасий Николаевич не допускал к управлению имением никого, а временами даже поговаривал о намерении его продать. Оставить семью вообще без Полотняного Завода было преступлением, но долги росли как снежный ком.

      Теща злилась и вымещала злость на зяте.

      Пушкина хватило на три месяца, вернее, еще раньше он начал заводить разговор о том, чтобы вернуться в Петербург. Приближалось