Наталья Гончарова. Жизнь с Пушкиным и без. Наталья Павлищева

принять просят…

      – Ты смотри, как знал, что мы о нем говорим. Зови, посмотрим, что за птица…

      Тетка не смутилась ничуть, для нее и первый поэт тоже мальчишка. Сколько ему там лет? Ан нет, не совсем мальчишка…

      Росточком невелик, конечно, но внешность не юноши, скорее уж мужчина. Некрасив, откровенно некрасив, да с лица воды не пить. Тетка знала, что Таша удалась в бабку свою Ульрику, а потому красавица писаная. Вот ее красоты на двоих-то и хватит. Главное: каков в душе этот поэт?

      Пушкин не смутился пристального внимания тетушки, как-то сразу оказалось, что они очень подходят друг дружке! Любили одинаковое варенье, не любили занудство, от души смеялись… Уже через полчаса казалось, что знакомы всю жизнь.

      Он читал свои стихи, они то хвалили, то ругали, снова смеялись… Но вот зашел разговор о дамах и увлечении ими.

      Неожиданно стало интересно:

      – А вы, Александр Сергеевич, никогда не считали, которая у вас Наташа?

      Он поднял свои неповторимые глаза, в которых всего поровну: боли, надежды, какого-то почти отчаянья…

      – Сто тринадцатая…

      – Что?! И ты в этом, сударь, мне, ее тетке, признаешься?

      От возмущения даже на «ты» перешла. Он не обиделся ни тыканью, ни вопросу, продолжал смотреть прямо и открыто:

      – Важно не то, что до нее было, а что теперь будет.

      И как-то так это оказалось сказано, что Екатерина Ивановна враз и навсегда отдала свое сердце Пушкину. Помолчала, потом тихо спросила:

      – Да ты хоть понимаешь, какое внимание к ней здесь будет? И от твоих приятельниц, и от двора тоже.

      – В Москве жить станем, там всего меньше. Я все понимаю, я старше, она дитя совсем. Доверчивое дитя и чистое…Чувствую, от ее чистоты жизнь и переменится.

      – Дай-то бог… Обереги ее, давно племянницу не видала, но все слышу, что красотою мать затмила, но скромница, не ветреница вовсе.

      Пушкин кивнул:

      – Красотой не только мать, всех в Москве, да и здесь тоже затмила. И красота особая – природная, царственная. И что скромница, тоже верно говорят, словно стесняется своей красоты.

      – Трудно тебе будет, сударь… Да и ей, верно, не легче…

      Наташа рыдала в подушку, казалось, свадьба расстроена из-за безобразной ссоры Натальи Ивановны с Пушкиным. Наталья Ивановна словно вознамерилась сделать все, чтобы поэт отказался от помолвки. Именины обеих Наталий были совершенно испорчены. Такого не ожидал никто, и сам Пушкин тоже. На следующий день он уехал в Болдино, которое отец дарил ему к свадьбе.

      – Наташа, тебе письмо от Пушкина…

      Таша взяла из рук старшей сестры сложенное письмо, похоже, обиженная маменька даже не вскрыла его. Что-то там? Неужто отказ от женитьбы? Это не только обида из-за срыва помолвки, о которой шумела уже вся Москва, это и горе, потому что Наташа успела сердцем привязаться к некрасивому, но такому обаятельному Пушкину. Он ПОЭТ, ему можно быть некрасивым, в нем не то главное.

      Не только Пушкин очарован,