Наталья Гончарова. Жизнь с Пушкиным и без. Наталья Павлищева

сердце. Почему – и сам не смог бы объяснить.

      Наташа была восхищена красотой императорской четы, их ласковым обращением, приветливостью, тем, что пригласили бывать на балах… Что еще нужно молодой женщине, если у нее обожаемый и обожающий ее супруг, красота, приветливость со всех сторон? Наташа была счастлива вполне, замужество удалось.

      Особенно когда стало понятно, что она беременна. Когда ее впервые стошнило утром, он встал на колени, невзирая на смущение, обхватил руками и прижался к животу щекой. Ничего объяснять не нужно, Пушкин был счастлив вот этой зародившейся от него жизнью…

      Наташа вообще дивилась: Пушкин был совсем разным в обществе и наедине с ней или среди друзей. Стоило ему попасть в светский круг, как начинало казаться, что он грустит, оказался не на своем месте… либо, напротив, был едким до неприятности. А вот среди друзей становился веселым, остроумным, смешливым. С ней вел себя и вовсе то как мальчишка, то как строгий отец, готовый опекать каждую минуту. Россет говаривала, что дозволь, так Пушкин супругу всюду не просто под руку, а за руку бы водил, и на минуту одну не оставляя. Так и было, Наташа никуда без мужа не выходила, одевалась, как он желал, причесывалась по его мнению… Опека была еще строже материнской, однако вовсе не давила, напротив – создавала ощущение защищенности.

      – Душа моя, ты не в сем свете выросла и болтовни салонной до сих пор не слышала. Московская с петербургской в сравнение не идет. Знаю, что ты и так молчалива. Но все ж заклинаю: где можно, лучше смолчи. Пусть скажут, что молчалива, чем разнесут какую-то ошибку по всем гостиным.

      Наташа понимала, что муж заботится о ней, о ее успехе, но в глубине души было немного обидно, отчего ж он так ей не доверяет, что боится, чтобы рта лишний раз не раскрыла?

      Но, впервые попав на прием с полутора сотней гостей, быстро поняла, что муж прав, лучше промолчать. Это ей было совсем нетрудно, по природе не больно разговорчива, а вот быть приветливой молодая Пушкина умела.

      Зато сам Пушкин был ловок и говорлив, он словно рыба, вернувшаяся в свою стихию, а она, напротив, как из воды вытащенная. Наташа не умела вот легко и умно болтать, как делали многие красавицы вокруг нее, и уже хорошо понимала, что Пушкину явно не хватает вот этого умения. Она не могла свободно обсуждать прочитанное, имея свое мнение, возможно, и более глубокое. Многое понимая душой, а не умом, Наташа не умела и не смела выражать свои мысли вслух. Мужнино: «лучше помолчи, умней казаться будешь» – навсегда сковало ее и без того робкий язык.

      Как она завидовала его приятельницам, которые общались легко и непринужденно, как ревновала! Еще в Царском, видя, что муж легко и подолгу болтает с Александрой Россет, страдала. Россет это доставляло удовольствие, она смеялась:

      – Не ревнуй его ко мне, что ты ревнуешь? Ни я в него не влюблена, ни он в меня.

      – Досадно, что с тобой болтает, с тобой весело, а со мной зевает.

      Александра заблестела глазами:

      – Чтоб весело было, нужно и самой быть веселой. А чтоб болтал, знать много нужно, его стихи в первую очередь. Пушкин любит,