Былины. Коллектив авторов

своей-то ручкой правою,

      Прижимал-то князя Владимира да к ретиву сердцу,

      Целовал-то он его в уста сахарныя:

      «Не тужи-то ты теперь, да красно солнышко!

      Я тепере из неволюшки тебя повыручу.

      Я пойду теперь к Идолишшу в палату белокаменну,

      Я пойду-то к ему на глаза-ти всё,

      Я скажу, скажу Идолишшу поганому.

      «Я пришел-то, царь, к тебе всё посмотреть тебя».

      Говорит-то тут ведь красно наше солнышко,

      Што Владимир-от князь да стольнёкиевской:

      «Ты поди, поди к царишшу во палатушки».

      Ай заходит тут Илья да во палатушки,

      Он заходит-то ведь, говорит да таковы слова:

      «Ты поганоё, сидишь, да всё Идо́лишшо,

      Ишше тот ли сидишь, да царь неверной ты!

      Я пришел, пришел тебя да посмотреть теперь».

      Говорит-то всё погано-то Идолишшо,

      Говорит-то тут царишшо-то неверное:

      «Ты смотри меня – я не гоню тебя».

      Говорит-то тут Илья, да Илья Муромець:

      «Я пришел-то всё к тебе да скору весть принес,

      Скору весточку принес, всё весть нерадостну:

      Всё Илья-та ведь Муромець живёхонёк,

      Ай живёхонёк всё здорове́шенёк,

      Я встретил всё его да во чистом поли.

      Он остался во чистом поле поездить-то,

      Што поездить-то ему да пополяковать;

      Заутра́ хочет приехать в красен Киёв-град».

      Говорит ему Идолишшо, да всё неверной царь:

      «Еще велик ли, – я спрошу у тя, калика, —

      Илья Муромець?»

      Говорит-то калика-та Илья Муромець:

      «Илья Муромець-то будет он во мой же рост».

      Говорит-то тут Идолишшо, выспрашиват:

      «Э, по многу ли ест хлеба Илья Муромець?»

      Говорит-то калика перехожая:

      «Он ведь кушат-то хлеба по единому,

      По единому-едно́му он по ломтю к выти». —

      «Он по многу ли ведь пьет да пива пьяного?» —

      «Он ведь пьет пива пьяного всёго один пивной стокан».

      Россмехнулся тут Идолишшо поганое:

      «Што же, почему вы этим Ильею на Руси-то хвастают?

      На доло́нь его поло́жу, я другой прижму, —

      Остаётся меж руками што одно мокро».

      Говорит-то тут калика перехожая:

      «Еще ты ведь по многу ли, царь, пьёшь и ешь,

      Ты ведь пьешь, ты и ешь, да всё кушаешь?» —

      «Я-то пью-ту, я всё чарочку пью пива полтора ведра,

      Я всё кушаю хлеба по семи пудов;

      Я ведь мяса-то ем – к выти всё быка я съем».

      Говорит-то на те речи Илья Муромець,

      Илья Муромець да сын Ивановиць:

      «У моёго всё у батюшки родимого

      Там была-то всё корова-то обжорчива,

      Она много пила да много ела тут —

      У ей скоро ведь брюшина-та тут треснула».

      Показалось-то царищу всё не в удовольствии, —

      Он хватал-то из ногалища булатен нож,

      Он кина́л-то ведь в калику перехожую.

      Ай миловал калику Спас Пречистой наш:

      Отвернулся-то калика в другу сторону.

      Скиныва́л-то Илья шляпу с головушки,

      Он ведь ту-ту скинывал всё шляпу сорочиньскую,

      Он кина́л,