Вечные ценности. Статьи о русской литературе. Владимир Рудинский

заправлять человечеством

      Лезет последний глупец.

      Чтоб окончательно спутать идеи

      Партии стал я плодить

      Непримиримые,

      Неукротимые,

      И в наши дни

      Тем велика их заслуга,

      Что без пощады друг друга

      Резать готовы они…

      Так, Сатана,

      С ярыми криками:

      «Мир и свобода!»

      Буду на сцену

      Я выводить

      То тиранию народа,

      То деспотизм одного

      Вот мои планы…

      Буду менять декорации,

      И, может быть,

      До нищеты и бесславия

      Мной доведенные нации

      Будут читать

      Только одни прокламации

      И проклинать, проклинать, проклинать!..

      Кроме того, ловкий бес применил технический прогресс к военным целям:

      И города превращаю в развалины,

      Так сотни тысяч людей

      Разорены по команде моей

      И миллионы людей опечалены.

      С торжеством исполнительный черт заключает хвастливо свой рапорт:

      От произвола, клевет, нищеты и разврата

      Полмира гниет.

      Но этого, оказывается, мало:

      Только-то?! А!..

      Только одна половина!

      восклицает Сатана,

      Значит, другая в цвету обретается?

      и отправляет своего клеврета обратно на Землю, довершить начатое.

      Что же, дело идет. Взгляните вокруг себя, читатели! Однако, будем надеяться, что за правду сражается сам Бог; о Нем же Пушкин сказал:

      Но пала разом мощь порока

      При слове гнева Твоего.

      Авось дождемся и мы такого слова, и рухнут от него все хитросплетения диавольские!

«Наша страна», рубрика «Среди книг», Буэнос-Айрес, 12 ноября 1987 г., № 1950, с. 4.

      Ангел, а не демон

      Весь Лермонтов заключен в раннем стихотворении «Ангел». Душа его услышала на миг каким-то чудом ангельское пение,

      И звуков небес заменить не могли

      Ей скучные песни земли.

      Случилось ли это через романсы, напеваемые матерью в его детские годы, – можно лишь гадать.

      Отголосков этой райской гармонии поэт искал, – всю жизнь, – везде. В музыке:

      Что за звуки! жадно

      Сердце ловит их…

      Она поет и звуки тают…

      В беседах с людьми:

      Есть речи – значенье

      Темно иль ничтожно,

      Но им без волненья

      Внимать невозможно.

      Он, однако, не встречал ответа «Средь шума мирского». Но мы-то божественную, ни с чем не сравнимую мелодию улавливаем через его стихи, которым в нашей литературе нет подобных.

      Воспринимал он и иные голоса, в том числе в шумах природы:

      Брат, слушай песню непогоды:

      Она дика, как песнь свободы.

      Но те с основным мотивом, заложенным в его сердце, не сливались.

      Их-то отражение, однако и дало почву для домыслов о демонизме поэта, возникших еще до революции и, – как ни странно, – бытующих до сей поры, даже и в среде эмиграции.

      Что до большевиков, то они (легко понять!) изображают Лермонтова