Манхэттен-Бич. Дженнифер Иган

пляж. Длинная, припорошенная снегом песчаная дуга полого спускалась к самой воде. Анна много раз бывала зимой в доках, а вот на пляже – никогда. Из-под тонкой ледяной пленки, которую Анна разбивала ногами, выплескивались крохотные волны. Под буйными порывами ветра чайки с пронзительными криками пикировали к самой воде; их белоснежные брюшки блестели на солнце. Близнецы прихватили с собой лучевые ружья “Бак Роджерс”[3], но из-за сильного ветра выстрелы и смертные муки жертв выглядели беззвучной пантомимой.

      Стоя на кромке воды, Анна не сводила глаз с моря. Оно одновременно и манило, и отпугивало. А если бы вся эта вода разом исчезла, что явилось бы на свет? Пейзаж, усеянный затонувшими предметами: потопленными кораблями, скрытыми в пучине сокровищами – золотом, драгоценными камнями, там обнаружился бы и браслет с брелоками – тот, что соскользнул с ее руки в ливнесток. “И утопленники”, – посмеиваясь, всякий раз вставлял отец. Океан казался ему пустыней.

      Анна посмотрела на жавшуюся к ней Табби (так звали девочку домашние); ей хотелось поделиться с малышкой своими чувствами. Порой куда легче открыть душу не родне, а незнакомым людям. Но Анна лишь повторила фразу, которую много раз слышала от отца: “В поле зрения ни единого судна”, – говаривал он, оглядывая пустой горизонт.

      Волоча по песку лучевые ружья, мальчики брели к линии прибоя; следом, отдуваясь, шагала няня.

      – Филип, Джон Мартин, к воде даже близко не подходить! – неожиданно зычным голосом скомандовала она. – Ясно?

      Затем сурово глянула на Анну – ведь это она повела их сюда – и развернула ребят назад, к дому.

      – У тебя туфли промокли, – стуча зубами, сказала Табби.

      – Может, лучше их снять? – раздумчиво предложила Анна. – И почувствовать взаправдашний холод?

      – Не хочу я его чувствовать!

      – А я хочу.

      Анна расстегнула ремешки черных лакированных туфель; эти туфли она носила на пару с Зарой Клейн, соседкой ниже этажом. Затем аккуратно скатала с ног шерстяные чулки и опустила белые костлявые, не по возрасту длинные ступни в ледяную воду – в тот же миг от ступней взвилась острая боль и кольнула сердце, но, как ни странно, в этой боли была своя приятность.

      – Ну как? – пискнула Табби.

      – Холодно, – ответила Анна. – Жуть как холодно.

      Ей стоило большого труда удержаться и не выпрыгнуть из воды; собственная стойкость даже обострила странное, но по-своему приятное возбуждение. Она обернулась в сторону дома и увидела двух мужчин в темных пальто: они шли с пляжа по мощеной дорожке. Оба придерживали от ветра шляпы и очень напоминали актеров немого кино.

      – Это наши папы? – спросила Анна.

      – Папа любит обсуждать дела на свежем воздухе, – объяснила Табби. – “Подальше от посторонних ушей”.

      Анна великодушно посочувствовала малышке: стало быть, отец не держит Табату в курсе своих дел, а вот Анне не возбраняется подслушивать деловые разговоры, если она того хочет. Ничего особо интересного она не услышала. Отец был обязан передавать поздравления,

3

“Бак Роджерс” – американская настольная ролевая игра, в которой игроки осваивают космическое пространство, используя, в частности, “лучевое оружие” будущего.