Замок. Франц Кафка

особенно потому, что Фрида по неизвестной мне причине слишком вас боится и вмешиваться не хочет. Давайте поговорим только обо мне. Мое положение чрезвычайно непрочно, этого вы не отрицаете, наоборот, всячески стараетесь доказать. Вы и тут, как и во всем, что вы сказали, по большей части правы, однако с оговорками. Например, я знаю место, где я мог бы отлично переночевать.

      – Где это? Где? – в один голос закричали Фрида и хозяйка с таким пылом, словно у обеих была одинаковая причина для любопытства.

      – У Варнавы! – сказал К.

      – У этих нищих! – крикнула хозяйка. – У этих опозоренных нищих! У Варнавы! Вы слышали? – И она обернулась к углу, но помощники уже вылезли оттуда и, обнявшись, стояли за хозяйкой, и та, словно ища поддержки, схватила одного из них за руку. – Слышали, с кем водится этот господин? С семьей Варнавы! Ну конечно, там ему устроят ночевку, ах, да лучше бы он там ночевал, чем в гостинице! А вы-то где были?

      – Хозяйка, – сказал К., не дав помощникам ответить, – это мои помощники, а вы с ними обращаетесь, будто они вам помощники, а мне сторожа. В остальном я готов самым вежливым образом обсуждать все ваши мнения, но это никак не касается моих помощников, тут все слишком ясно. Поэтому попрошу вас с моими помощниками не разговаривать, а если моей просьбы мало, то я запрещаю моим помощникам отвечать вам.

      – Значит, мне с вами нельзя разговаривать! – сказала хозяйка, обращаясь к помощникам, и все трое засмеялись: хозяйка – ехидно, но гораздо снисходительней, чем мог ожидать К., а помощники – с обычным своим выражением, которое было и многозначительным, и вместе с тем ничего не значащим, и показывало, что они снимают с себя всякую ответственность.

      – Только не сердись, – сказала Фрида, – и пойми правильно, почему мы так взволнованны. Если угодно, мы с тобой только благодаря Варнаве и нашли друг друга. Когда я тебя первый раз увидела в буфете – ты вошел под ручку с Ольгой, – то хотя я кое-что о тебе уже знала, но ты мне был совершенно безразличен, почти все, да и все на свете мне было безразлично. Правда, я и тогда многим была недовольна, многое вызывало злобу, но какое же это было недовольство, какая злоба! Например, меня мог обидеть какой-нибудь посетитель в буфете – они вечно ко мне приставали, ты сам видел этих парней, но приходили и похуже, Кламмовы слуги были не самые плохие, ну и обижал меня кто-нибудь, а мне-то что? Мне казалось, что это случилось сто лет назад, или случилось вовсе не со мной, а кто-то мне об этом рассказывал, или я сама уже все позабыла. Нет, не могу описать, даже не могу сейчас представить себе, как оно было, – настолько все переменилось с тех пор, как Кламм меня бросил.

      Тут Фрида оборвала свой рассказ, печально склонила голову и сложила руки на коленях.

      – Вот видите, – сказала хозяйка с таким выражением, будто говорит не от себя, а подает голос вместо Фриды; она пододвинулась поближе и села вплотную к Фриде. – Вот видите, господин землемер, к чему привели ваши поступки, и пусть ваши помощники – ведь мне не разрешается с ними разговаривать, – пусть и для