Жить и умереть свободным. Сергей Зверев

тиграми. – Царапины от когтей на древесной коре тоже пару раз замечал. Три или четыре раза приходилось и вживую встречаться. Издали, правда. Но стрелять как-то не случалось: ты ведь сам знаешь, что они в Красную книгу занесены.

      – Боюсь, скоро нас, белых людей, надо будет в Красную книгу заносить! – засокрушался полицейский капитан. – По крайней мере тут, на Дальнем Востоке. Мало того что народ отсюда в Центральную Россию бежит, так еще и полосатый убийца объявился!

      – Тигр-людоед? – недоверчиво прищурился охотник.

      – Вот-вот.

      – А откуда известно, что он людоед?

      Прелясковский деловито допил спирт, зажевал малосольной рыбой, вновь заинтересованно взглянул на бутыль.

      – Ты Дюню Ушастого знал?

      – А кто это?

      – Бомж, из опущенных, бутылки по всему Февральску собирал, а жил в заброшенном вагончике за помойкой. Да видел ты его сто раз, морда у того Дюни как печеное яблоко!

      – Я с подобной публикой не дружу, – равнодушно напомнил охотник.

      – А мне по должности как раз и положено дружить с гражданами разной степени маргинальности. И не только с охотниками, но и с бомжами. Короче, нашли вчера этого Дюню на окраине поселка, рядом с помойкой. То есть уже не самого Дюню, а то, что от него осталось. Сто процентов тигр, больше некому. Вот, взгляни, – Прелясковский протянул собеседнику пачку оперативных фотографий.

      Каратаев спокойно перетасовал страшные снимки с окровавленными останками несчастного бомжа. Ни один мускул не дрогнул на лице охотника: за свою жизнь он и не на такое насмотрелся. Одна отдельная фотография с отпечатком огромной лапы в снегу сразу же привлекла внимание Миши.

      – Это действительно тигр, – спокойно подтвердил промысловик-таежник. – И судя по всему, матерый. Скорее всего, самец. И что теперь?

      – Как ты уже понял, сожрал этот тигр нашего Дюню без хлеба и соли, только голова да кости остались. Уж если этот зверь хоть раз человечины попробовал – то наверняка захочет еще раз.

      – Тигры – они такие, – степенно согласился таежный охотник. – Обычно людоедами становятся или старые, или больные, или раненые животные, которые не могут или не хотят охотиться. Ведь человек – всегда легкая добыча! Да и люди в тайге обычно ведут себя очень беспечно. Ладно. А от меня что требуется? Ведь ты тут начальство, да и табельное оружие тебе по закону положено! Вот и охоться на своего людоеда!

      – Из пистолета тигра не убить. К тому же его в тайге еще и найти надо. У нас на весь Февральск ты, Миша, – единственный профессиональный охотник-промысловик. Лучше тебя на сто верст вокруг никто не стреляет. Я бы даже сказал, что ты – единственный человек, который может найти на этого людоеда управу, – неуклюже подольстил мент и демагогически обобщил: – И вообще наши органы правопорядка всегда были сильны поддержкой честных граждан. Так что, если попадется тебе этот жуткий зверь, – стреляй сразу! А еще лучше – иди в тайгу и ищи его. Или капканы какие-нибудь поставь. Договорились?

      – А ты меня потом в свою ментуру