Жить и умереть свободным. Сергей Зверев

четыре часа. За это время менты вполне могли зажопить этого трусливого чмошника, сперва закошмарив его обещанием пыток, а затем, туманно посулив прощение, предложили выманить в Февральск напарника. Однако по размышлении этот вариант был Астафьевым отброшен: ведь Малина боялся его, Чалого, куда больше, чем всех дальневосточных ментов, вместе взятых. Да и выглядел Витек не таким испуганным, как того можно было ожидать после встречи с ментами.

      – А что там еще есть?

      – Ну что… Ничего интересного. Снег, сугробы, помойки…

      – Да ты, козлина, можешь со мной по делу базарить? – в голосе Чалого послышались явные нотки раздражения. – Или я тебе биксота голимая и ты мне тут пургу будешь гнать да по ушам ездить? Магазины там еще какие-нибудь остались? Сберкассы, аптеки, столовые… Парикмахерская хотя бы какая-нибудь сраная. Еще что-нибудь интересное? Ну!

      Малинин испуганно заморгал. От растерянности он даже отошел назад, неловко свалившись в сугроб под лиственницей.

      – «Культтовары» на окраине.

      – Помню, помню. Еще тот гадючник. Заходил?

      – Нет. Магазин только в полдень откроется. Там на двери табличка висит.

      – Сигнализация есть?

      – Не знаю…

      – В окна заглядывал?

      – Нет…

      – А рядом что? Ну, ментура, жилые дома… Машины какие-нибудь или вездеходы…

      – Да не видел я вездеходов!

      – Людей на улицах много? – со следовательскими интонациями продолжал допытываться Чалый. – Ну, бомжи, может быть, или случайные прохожие…

      – Как-то не заметил…

      – Ну ты прям как целка: «не знаю», «не видел», «не замечал»… – окрысился рецидивист с неожиданной агрессией. – Ладно. Пошли, покажешь. А то я тут уже почти все подзабыл.

      Путь до Февральска занял всего полчаса по обледеневшей трассе. Задувал холодный ветер, по ногам стегала холодная колкая поземка. Глаза постоянно резало от белоснежных ландшафтов. Ни единой машины на шоссе не наблюдалось, на заметенном снегом асфальте не было видно даже следов протекторов. Вот Чалый и решил, что прятаться не стоит, тем более что обоих беглецов вполне можно было принять за обычных бомжей – неизменную составляющую дальневосточного ландшафта.

      Окраина поселка представляла собой хаотичное нагромождение бревенчатых бараков, дровяных сараев, снятых с колес железнодорожных вагонов да кирпичных двухэтажек с облезлой штукатуркой. Едва ли не перед каждым домом возвышалась огромная замерзшая помойка, присыпанная снегом – ведь посельчане на протяжении долгой зимы сбрасывали мусор просто в сугробы. Смешение архитектурных стилей подтверждало тезис о полном слиянии города и деревни. Магазин, о котором говорил Малина, располагался в длинном неказистом строении, немного напоминавшем коровник, с красными заплатами кирпичей и пупырчатым муаром промерзшей плесени на стенах. На дверях висела фанерная табличка «Учет товара до 12.00». Ни единого человека рядом не было, даже похмельных бомжей.

      Чалый, переложив заточку из кармана