Казнь. Андрей Зарин

взялась рукою за свою грудь.

      – Остановитесь! – сказала она умоляюще. – Я не должна, я не смею слушать. Бога ради!..

      В голосе ее послышались слезы. Сердце Николая защемило. Ах, он бы хотел теперь упасть к ее ногам и плакать!

      Она оправилась, но голос ее дрожал, когда она заговорила.

      – Вы были так добры, когда мы снова с вами встретились, что я успокоилась. Я боялась встречи с вами, но потом оценила вашу деликатность, и мне дорого было ваше общество. Мне казалось, вы понимаете меня и помогаете мне нести мой крест, и мне было легко с вами. Но… люди злы… нашлись, которые вспомнили старое, и мы должны расстаться… Не мучайте же меня! Помогите мне до конца исполнить мой долг!

      Кровь кинулась в голову Николая. Он резко топнул и заговорил с горечью:

      – Долг! Глупое слово, жупел, придуманный для трусливых людей! Почему это долг? А то, что диктует сердце, – чуть не подлость? Почему вы, я должны страдать, а какой‑нибудь желчный пузырь, моща Кащея, наслаждаться? Вы – подчиняться, он – властвовать? Он?! Которого надо по – настоящему раздавить, как гадину!

      Она протянула, словно защищаясь, руку, он же порывисто продолжал:

      – Долг! Почему это долг? Кто предписал эти законы? Их выдумали господа для рабов, чтобы те легче переносили свист бича. Но все равно! Я хоть скажу теперь вам все, чем болит мое сердце…

      – Николай! – произнесла она умоляюще.

      Лицо его вдруг осветилось. Он приблизился к ней.

      – Николай! – повторил он. – Как говорила ты это раньше… Я мог отвечать тогда: Аня! Ах, для чего прошло это время! Но я люблю тебя; через всю жизнь одну тебя. Никого, кроме тебя! Увлечения туманили мою голову, я падал, но едва вспоминал тебя, поднимался, и силы росли во мне. Нет, мой гений, мое счастье, скажи, ты думала обо мне? – он уже взял ее руки, отнял их от ее лица и всматривался в ее синие, полные слез глаза.

      Она замерла и слушала его как в полусне, и по лицу ее струились неудержимые слезы.

      – Зачем ты плачешь? – шептал Николай, приближая к ней свое лицо. – Скажи мне, ты не забыла меня? Любишь? Как могла ты выйти за него?

      Они соприкоснулись лицами.

      – Милый, всегда, всегда…

      Он порывисто обнял ее, но в эту минуту раздался крик девочки.

      – Мамочка! Милая!

      Николай отпрянул. Анна Ивановна вдруг словно опомнилась и гневно взглянула на него, словно обвиняя его в своей слабости.

      – Мамочка! – кричала Лиза. – Там жук! Большой! Поди сюда! – она вбежала на веранду и, увидев Николая, на миг смутилась. Анна Ивановна нагнулась и страстно обняла девочку. Потом, выпрямившись, она взяла ее за ручку и сказала:

      – Ну, где жук? Пойдем! Покажи мне его!

      Сходя с веранды, она обернулась к Николаю.

      – Прощайте! – сказала она ему сухо. Николай стоял как пораженный громом.

      Вон она, вся облитая светом, движется по дорожке сада, а подле нее вприпрыжку бежит ее дочь. Вот она скрылась за поворотом и ни разу, ни разу не обернулась.

      После всего, что было только минуту назад, и – «прощайте!».

      Он