Все оттенки черного. Вадим Панов

по пути богатых бездельниц, обалдевших от скуки и роскоши и глушащих никчемную жизнь вином и транквилизаторами?»

      «А что он еще мог подумать? Вспомни, как ты выглядела».

      Вера вздохнула, ей было стыдно. Она затушила сигарету, мельком посмотрела на свое отражение в зеркале и вскрикнула: вместо симпатичной темноволосой женщины на нее смотрела страшная, носатая старуха, с морщинистым лицом, потухшими, глубоко запавшими глазами и беззубым ртом.

      О боже!

      Кассета, Ивов, сумасшедший дом.

      Страшная старуха в точности скопировала гримасу Веры, отчего ее лицо стало еще более ужасным.

      Что происходит?

      Кошмарная маска в зеркале стала изменяться: морщинистая кожа кусками отваливалась с лица, обнажая желтые кости черепа, нос провалился, из-под кустистых седых бровей вылезли белые черви. Отражение разлагалось, но не просто распадалось на куски, а словно бы проникало в душу Веры, наполняя ее зловонным туманом.

      Туманом Зла.

      Нет!

      Гниющий скелет рассыпался, и теперь в зеркале можно было видеть только обстановку кабинета. Ничего более. Вера нашла в себе силы и, подойдя к обезумевшему стеклу, встала на цыпочки и посмотрела вниз, словно надеясь увидеть отражение пола.

      И увидела.

      Она увидела отражение паркетного пола кабинета, а на нем горстку праха, в которую обратилась старуха.

      Вера закрыла глаза.

      Кассета, Ивов, сумасшедший дом.

      По-прежнему не открывая глаз, Вера сделала шаг назад и только после этого осторожно посмотрела на зеркало. Холодная поверхность отражала привлекательную темноволосую женщину. Очень испуганную.

      Ивов, сумасшедший дом.

      «Вера, мы должны увидеться. Мы должны обязательно увидеться с Вами. Поверьте, это очень важно! Важно для Вас».

      Вера рухнула в кресло, снова закурила, ее била мелкая противная дрожь, и посмотрела на монитор, на котором высвечивался адрес клиники профессора Талдомского.

Константин

      Куприянов вернулся из «World Class» в глубокой задумчивости.

      Несмотря на предпринятые усилия, а он тщательно расспросил не только Геру, но и уборщиков, массажистов, охранников, девушек в приемной, все они начисто отвергали всякую возможность того, что в зале мог быть кто-то еще, кроме него. Константину показывали записи на посещение тренажерного зала и даже сводили в женскую зону, чтобы продемонстрировать полное отсутствие в клубе каких-либо посетительниц. Черноволосую красавицу решительно никто не видел. В другое время Куприянов вполне поверил бы этим объяснениям, но на его губах еще оставался вкус прикосновения к стройным бедрам Анны, руки помнили волнующую упругость ее тела, а еще он то и дело ощущал легкий аромат мускуса. И сходил с ума.

      Об этом думали и все опрошенные служители клуба, получившие богатую пищу для разговоров на целый день.

      Перебирая черные четки, Куприянов вошел в свою приемную, мельком кивнул Леночке и стремительно направился в свой кабинет.

      – Костя!

      – Потом!

      Перед