Чистый кайф. Андрей Геласимов

зовут. Давай утром переговорим. Я прилечу, выспимся – и поговорим… Ну, или не поговорим. Просто забудем об этом.

      – Даже когда у твоих музыкантов выходной, ты все равно сидишь на студии.

      – Родная, ну вот сейчас реально некогда.

      Я шел уже к выходу на посадку. У стойки толпились маленькие пожилые китайцы в ярких панамах. На хрена им панамы, когда на дворе почти зима, – это была китайская военная тайна.

      – Тебе всегда некогда. Дети и вправду скоро будут узнавать тебя только по аватарке в вацапе.

      – Слушала наш разговор с Лизой?

      – Нет. Она после твоего звонка пришла ко мне в спальню. Очень грустная, между прочим. Никак не могла уснуть.

      – А сейчас?

      – Сейчас спит.

      – Ну и ты ложись. Я к утру буду.

      Девушка за стойкой взяла мой посадочный, ловко оторвала корешок и пожелала счастливого пути. В трубе к самолету плотной стеной стояли китайцы.

      – Ну что, братва? – сказал я им. – Поехали заселим Россию?

      Настроение хотел слегонца подправить. А то приуныл что-то.

      Они заулыбались, вежливо закивали, откуда-то спереди донеслась русская речь: «Толя – красавчик!»

      Слава Богу, не одни китайцы в Москву летели.

      На экране телефона беззвучно засветилось: «Митя».

      – Я успел, всё в поряде. Не могу сейчас говорить. Китайские шпионы кругом.

      – Толян, у нас тут это… Майкла в полицию увезли.

      – Да ты гонишь! За что?!

      Я остановился, не дойдя метров пяти до распахнутого самолетного люка.

      – Тот чувак кони двинул.

      – Какой чувак? При чем здесь Майкл?!

      – Чувак, который на сцену запрыгнул в самом конце. Майкл его прижал немного, пока вниз тащил, ну и тот, короче, помер.

      – Блин!

      – Может, инфаркт… Или еще что. Ты, в общем, лети домой – мы разберемся.

      – Да какой лети!

      Я развернулся и ломанул против течения к выходу. Китайцы только успевали отскакивать.

* * *

      По жизни иногда задумываешься о странных вещах. Причем в самый неподходящий момент. Я возвращался на такси из аэропорта и пытался вспомнить лицо этого заскочившего на сцену немца. Какой он был? Молодой? Старый? На фига его понесло через ограждения? Скорее, все-таки молодой. Старик на сцену не прыгнет.

      Под мелькание уличных огней за окном припомнил своих покойничков – тех, кто ушел рано. Не дотянул, не долетел, не допел. К тридцатничку я уже многих подрастерял. Они одно время как сговорились. Чуть не в стаю собрались и двинули куда-то в теплые края. Так-то понятно, конечно, почему это происходит, только жалко, что рано. Работает человек, живет, копошится чего-то, результатов ждет, но насчет плодов зрелого возраста ему говорят – извини, обломись. Урожай вроде поспел, и всё собрали, столы даже накрыли для всех, а вот этих не приглашают. Вам, говорят, на выход.

      А хочется ведь всегда пожить. Не завтра, не еще пару дней, не годок – всегда. И желание это кто оспорит?

      Желания…

      Откуда они вообще берутся? Кто их мутит? Зачем направляет сюда?

      Откуда