Чистый кайф. Андрей Геласимов

чо ты такой угрюмый? – я держался спиной к забору, чтобы не обошли сзади. – Поменяйся как-нибудь по-веселому.

      – Я вижу, ты борзый, – снова подал голос жирдяй. – Побазарить любишь.

      – Так вы же сами хотели общаться, – я засмеялся и подкинул кирпич в руке. – Смотри, он прямо под тебя отлитый. Пуховичок-то снимаешь из-под майки хоть иногда?

      Жиробас, осатаневший от моей борзоты, потерял всякую осторожность и неуклюже кинулся вперед. Это был именно тот момент, которого ждала Майка. Про нее гопари уже забыли, и она могла атаковать, как ей удобно. Толстяка она свалила хлестким ударом по ногам сзади, а обернувшемуся его дружку технично провела двоечку. Потом она подпрыгнула как пружинка и зарядила ему с ноги по куполу. Тот рухнул на жиробаса. Третий гопник на секунду застыл, а когда понял, что остался вдруг в одного против нас, развернулся и почесал назад.

      Майка склонилась к поверженным и стащила с худого кроссовки.

      – Осторожней будь, – сказала она ему. – А то мало ли на кого так нарвешься.

      – На фига тебе его кроссы? – спросил я, когда мы подошли на КПП, рядом с которым опять толпились солдатские мамки.

      – Дёме подарю. Жалко его.

      Она потом так и гоняла по госпиталю с этими кроссовками в руках, и все там, наверное, думали, что вот умная девочка – сменку с собой принесла. Или умный пацан. Я не в курсе, короче, о чем они думали. Но это было потом. А сначала требовалось пройти за КПП. Товарища капитана-то мы с собой не прихватили.

      Я сперва прикинул – может, с мамками как-нибудь затесаться. С теми, кого по спискам впускали по десять-пятнадцать человек. Пристроился к одной такой группе, чинно себе иду. Майка рядом, со своей новой обувкой. К братику, типа, с мамой пришли. Вот она сбоку.

      Проведать там, то да сё, раненного защитника Отечества. Но прапор дежурный нас у шлагбаума сразу, сука, спалил.

      – Сюда, – говорит, – идем. Расположение быстро покинули.

      Пришлось искать другую мазу. Справа от ворот кучковались на корточках несколько каличей. Сами по себе тусовались. Покуривали в своих пижамках, на тапки себе поплевывали. Мамка ни одна к ним не подходила.

      То есть выход за КПП у них имелся самостоятельный и свободный. Оттого, по ходу, и рожи были такие хитрые.

      – Привет, пацаны! – Я к ним подошел. – Чо, как оно?

      Все ништяк?

      – Нормасики, – отвечают. – Чего хотел?

      Я говорю:

      – Дырку в заборе покажете?

      Они говорят:

      – Какую дырку?

      Я им:

      – Такую.

      И вынимаю чуток лавэшки, которую мы в подъезде набанчили.

      Потому что я знаю – дырка есть где-то наверняка. Ее не может не быть. А у этих такие хитрые рожи, что они-то как раз ее скорее всего и расковыряли.

      – За мной иди, – один из них поднялся с корточек.

      Я говорю:

      – И пару халатов еще.

      Он только хмыкнул.

      Халаты, правда, оказались говно – драные, короткие, да еще все в каких-то пятнах. Даже Майка свой натянула с трудом. У меня так сразу на спине лопнул.

      – Детские,