Похищение Европы. Татьяна Беспалова

Да и стоило ли разбираться в таких ничтожных мелочах там, где все воюют со всеми?

      Затычка искал подходящую позицию. Командир не имел обыкновения посвящать рядовых бойцов в свои тактические замыслы. Он частенько пренебрегал и указаниями высшего руководства ан-Нусры, но бригада пока оставалась сплоченной – неведомо как, неведомо откуда Затычке удавалось добывать требуемые суммы. Он вовремя и щедро расплачивался с европейцами. Эти нипочем не стали бы воевать без оплаты. Незначительная задержка в выплатах грозила бунтом и последующим развалом бригады. Бледнолицых и курносых, скребущих подбородки и щеки одноразовыми лезвиями Gillette, едва ли набралось бы в бригаде и половины. Другие же – диковатые сыновья башмачников и пастухов с йеменских нагорий, бежавшие от армии саудовских шейхов, Юсуфзаи[12] из северного Пешавара, Гурани[13] из Керманшаха, сирийские арабы, прочие обвыкшиеся с войной твари – воевали руководствуясь совсем иными мотивами. Некоторые из них являлись ретивыми фанатиками, иным же просто податься было некуда. Мотивы большинства для Шурали оставались темны. Деньги, конечно же, любили все, но европейцы больше других ценили так называемую «финансовую дисциплину».

      Связником с главным казначеем ан-Нусры являлся водитель БМП, тот самый лихач, что сидел сейчас под броней, длиннобородый, тощий, молчаливый Джафар аль-Налами по кличке Джин. Джафар обладал завидной способностью сказочного дэва исчезать и возникать вновь с бесшумной и обескураживающей внезапностью. Отлучки его не подчинялись какому-либо графику, но неизменным следствием их всегда было появление денег – зеленоватых, аккуратно нарезанных бумажек с портретами англосаксов и иудеев. Европейцы и канадцы любили эти бумажки больше портретов распятого, больше живущих за морями родичей, больше собственного оружия. Зеленоватые прямоугольники из плотной бумаги являлись чудодейственным снадобьем, кальяном успокоительным, даровавшим сплочённость и спокойствие в боях. На подступах к Халебу отлучки Джафара аль-Налами прекратились, но возмущения в рядах бригады не произошло. Все ожидали богатой добычи.

      Старый Халеб встретил их отчаянием частых стычек, и интонации канадцев претерпели значительные изменения. Шурали прислушивался к шепоткам недовольства. Канадцы поначалу беседовали с Затычкой спокойно. Шурали слышал знакомые слова: fee, money, when, how much[14].

      Следствием этих бесед явилась свойственная Затычке выборочная забывчивость. Командир бригады внезапно и напрочь забыл все слова английского языка. Раздраженные канадцы поначалу пытались объясняться с ним иначе, на языке очень близком по фонетике к родному языку Ибрагима Абдулы. Но и в этом случае они не были поняты. Тогда Шурали заметил, что светловолосые жители заморских земель стали являться на переговоры с командиром вооруженными и в сопровождении русского дедка, который вполне внятно изъяснялся на арабском. Трусоватый толмач пришёлся

12

Одно из пуштунских племен.

13

Одно из курдских племен.

14

Гонорар, деньги, когда, сколько (англ.).