Лучший худший день. Мария Стрельникова

мне попробовать себя в другой работе? – заглядывая в чёрные глаза вождя, спрашиваю я.

      Да, это глаза сильного человека. Это невозможно объяснить, такое просто чувствуется. Вождь непонимающе смотрит на меня, и я решаю пояснить.

      –Можно мне не шить?

      –Ты хотеть стирать? – спрашивает мужчина.

      Я смотрю на свои красные воспалённые руки и понимаю, что они не вынесут кактусового мыла.

      –Нет. Я могу попробовать добывать еду, ну…или строить, – последнее я добавляю с меньшим энтузиазмом.

      –Но это делать мужчины.

      –Мне кажется, я справлюсь.

      –Такого никогда не быть, но…– Велис задумался, но примерно через минуту добавляет, – Но вы мочь попробовать работать на поле. Это тоже мужчины работа, но она легче, чем охота или строить. Начинать завтра утром.

      Подходит.

      –Хорошо, – отвечаю я вместо благодарности.

      Вдруг в дверь вваливается Ромка.

      –Машка, я… – он видит вождя и замолкает.

      –Я уходить. Скоро все есть и вы должны придти.

      –Хорошо, – кивает Рома, а я вновь ложусь на спину.

      И хоть я не хочу есть и куда-либо выходить, я понимаю, что мне не отвертеться. Чертовы правила приличия!

      ***

      Велис, крайне довольный собой, усаживает нас с Ромой в общий круг перед костром. К нему тут же подлетает Шрам и начинает ругаться. Но хоть убей, я не понимаю, почему к нам так плохо относятся? Мы на них не нападаем, работаем, и если подумать, это они убили нашего человека, а не мы их. Наконец, спор заканчивается и Шрам, злой, как чёрт, садится на своё место. Также я замечаю, что женщины сидят с одной стороны, а мужчины с другой. И ведут они себя, как два разных лагеря, что странно, ведь я думала они здесь, как одна большая семья.

      –Тут всё общее. Угощаться, – улыбается вождь. Он начинает мне нравиться. Истинный правитель – добрый, сильный и справедливый. Надеюсь, он не оставит нас на растерзание этих дикарей.

      Живот начинает урчать лишь от одного упоминания о еде. Я протягиваю руку за какой-то жареной на костре рыбой, но вдруг всё племя, кроме вождя, перестают что-либо делать и злобно буравят меня взглядом. Я нервно сглатываю и останавливаю руку на полпути. Вместо рыбы я беру глиняный стакан с водой и, опустив голову, словно провинившийся ребёнок, уставляюсь на свои ноги. Тогда все успокаиваются и продолжают трапезу. Боковым зрением я вижу, что Роме тоже неловко. Вдруг к нам обращается вождь.

      –Рассказать о себе, я перевести.

      Рома с надеждой смотрит на меня, и я понимаю, что говорить придётся мне. Неуверенно обведя всех присутствующих взглядом, я вкрадчиво говорю:

      –Меня зовут Маша, это мой друг Рома. Мы случайно попали на ваш остров, и мы не хотим причинять вам неудобства, но как попасть домой никто из нас не знает. И мы будем очень признательны, если вы не будете так враждебно к нам относиться, потому что лично мы не желаем вам зла.

      Я решаю не упоминать, что мы с Ромой ждём вертолёт со спасательной группой, потому что не знаю, как эту новость воспримут дикари.