Сухих соцветий горький аромат. Ирина Вячеславовна Зорина

не говорила вслух о том, что я должна делать и какой должна быть, с детства я научилась читать между строк и угадывать её желания. Мой мозг, подобно профессиональному криптографу, вынужден был разгадывать шифровки, получаемые от матери в виде намёков, отзывов о знакомых и друзьях, рассказах, основанных на собственном опыте, и многого другого. Этот образ жизни, или, лучше сказать, способ существования стал для меня привычным, даже необходимым. Тогда я не сознавала, какое большое влияние она оказывает на мою жизнь, будучи уверенной, что все решения принимаю сама. А если я и сознавала, что какое-то из решений принимается вместо меня моей родительницей, то была убеждена, что она защищает меня от зла, от роковых, непоправимых ошибок, и была ей благодарна за советы и своевременный контроль.

      …Когда мы с Сашкой ехали в машине, котёнок спал на моих коленях и изредка вздрагивал. Я никак не могла понять, неужели человек способен выбросить маленькое живое существо умирать на снег. Этот измученный, испуганный, почти до смерти замёрзший малыш явно не был рождён какой-то бездомной кошкой. Если бы он рос на улице, то знал бы, где прятаться от холода и где искать пищу, но этот котёнок просто жался к холодной, запорошенной снегом стене, звал на помощь и не хотел мириться с ожидавшей его неминуемой смертью. Скорее всего, он оказался неудачным подарком или просто лишним ртом. Но глупо рассуждать о жестокости в отношении животных, если некоторым представителям нашего вида ничего не стоит убить сотни, а иногда и тысячи сородичей.

      Доставив котёнка в новый дом, первым делом мы решили его помыть. Под тёплым душем, мы принялись отмывать питомца от уличной грязи. Он был слишком измучен, чтобы сопротивляться, поэтому просто сидел в ванной, жмурился и позволял нам делать с собой абсолютно всё. Когда котёнок поел и, завёрнутый в тёплый плед, мирно уснул, мы тоже решили немного расслабиться: поужинать и выпить по бокалу вина.

      – Ну что, за нашего нового товарища, – сказал Сашка и поднял бокал.

      – За пушистого друга, которого, к счастью, мы нашли вовремя.

      – Как назовём? – спросил Саша.

      – Хм, дай-ка подумать. Диоген? Как тебе?

      – В честь древнегреческого философа, который всю жизнь провёл в бочке? Что ж, некое сходство я наблюдаю, – рассмеялся Сашка.

      – Диоген жил вовсе не в бочке, а в пифосе – большом глиняном сосуде. Древние греки не делали бочек, – возразила я и сразу пожалела о сказанном. Я знала, как Саша любит задавать выскочкам, любящим щегольнуть своими поверхностными знаниями, дополнительные вопросы и выяснять глубину их знаний.

      – Ого! Откуда ты всё это знаешь? – спросил он с саркастичным оттенком в голосе.

      – Давным-давно рассказывал один любитель истории, – неуклюже попыталась реабилитироваться я. Мне стало неуютно, и в глубине души я надеялась, что Саша не будет задавать вопросов, касающихся моего прошлого и знаний в области истории. И он, чувствуя моё замешательство, не стал этого делать.

      – Что ж, мне нравится.