Знаки препинания. Он, Она и не только. Т. Абрамова-Милина

к спокойной старости. Давидик рос на редкость смышлёным и способным, опережая в развитии своих сверстников. Беня не мог нарадоваться на сына. Изучая вопрос повышенных способностей у детей, среди прочих он выявил большую разницу в возрасте зрелого отца и молодой матери. Беня даже подумывал о рождении второго ребенка. Но тратиться на няню и домработницу не собирался. Его прежние намерения в корне изменились. Теперь он не только не хотел изгонять Анну, но и боялся, что ей придет в голову от него уйти. Теперь ему по-другому виделась его прожитая жизнь. Он познал горечь одиночества, чтобы теперь оценить семейное счастье и чудо воспитания гениального сына.

      Беня с чувством важности исполненного долга написал завещание, включил в него крошки для сестры, кусочек Анне, остальное завещал сыну, который еще не скоро узнает, что он миллионер.

      Только однажды его старая жизнь ворвалась в новую, когда Беня сознательно разрушил счастье своего сына, запретив ему жениться на русской девушке.

      Беня притянул сына за грудки, воткнул свои зрачки в его глаза и прошипел:

      – Она не прошла священное лоно еврейской матери!

      Уж этот вопрос Беня давно изучил досконально, с присущей ему скрупулезностью!

      ШАНС

      Аркадий стоял в очереди. В Америке очереди бывают редко. Разве что в Макдоналдсе, да и то в обеденный перерыв. Вот там он и стоял. Он давно живет в Штатах. Все очень сложно, тяжело, но все делается ради лучшей жизни, ради обеспеченной старости. Хотя, до старости можно и не дожить.

      Он образован, умен, кандидат наук, хорош собой, следит за здоровьем. Хотя бы то, что он сумел уехать из России, получить возможность жить в свободной стране – одно это характеризовало его как незаурядного человека.

      Он сможет обеспечить нормальную жизнь всей своей семье. К слову сказать, в Америке он для всех русский. В России – еврей, в Америке – русский. Аркадий уже довольно сносно говорил по-английски, нашел неплохую работу. Чувствовал себя американцем.

      Очередь продвигалась довольно быстро. К кассе подошел мужчина, протиснулся сквозь очередь, прищурился, пытаясь разглядеть цены. Видимо, у него было плохое зрение. Очевидно, что разглядеть ему ничего не удалось, мужчина оглянулся, оглядел очередь и обратился к Аркадию на чистейшем русском языке:

      – Слушай мужик, я ни черта не вижу, очки разбил, помоги мне заказ сделать!

      Аркадий оторопел. Как мог этот подслеповатый мужик понять, что он русский? Одет Аркадий так же, как все американцы. Он ничего не говорил, стоял молча. Мужик даже с плохим зрением, ни минуты не колеблясь, признал в нем человека из России. Аркадию хотелось забыть о России, никому не говорить, что он «русский», но его упорно узнавали соотечественники. Он не мог понять – почему? Это его бесило.

      – Как ты узнал, что я русский?

      – Черт его знает. Не знаю. По взгляду, наверное.

      – Ты ж не видишь ни фига.

      – Ага.

      Заказ,