Знаки препинания. Он, Она и не только. Т. Абрамова-Милина

месту. Он был прав, хотя она сама себе не хотела в этом признаваться. Аркадий ей нравился. Может быть еще больше, потому что не старался ей понравится, а вел себя по-дружески и непринужденно.

      Он был выше среднего роста, немного полноват, но как-то равномерно, без круглого живота, как бывает у полных мужчин. Волосы, седые, завиваются мелкими локонами. На лбу – залысины. Кожа, как у всех американцев, живущих на побережье – ни одной морщинки и вечный загар, голубые глаза. Возраст определить невозможно. Правильные черты лица, тонкие очки – интеллигент.

      – Ты кусаешься? Почему тебя нужно бояться? Или пытаешься сразу показать, какая ты умная? А мужики от тебя отлетают, видя, какая ты неприступная. Смотришь на них свысока или как на мебель?

      – Как на электроприборы! – она внутренне разозлилась. «Как он может знать, видя меня чуть ли не в первый раз!». Заставив себя улыбнуться, она старалась говорить как можно мягче. – Знаю, знаю, что ты сейчас скажешь. Но «я не настолько умна, чтобы казаться дурочкой».

      Аркадий опять рассмеялся, у него было хорошее настроение.

      – Анечка, девочка моя, ты, когда мышь увидишь, боишься?

      – Да, я мышей боюсь, визжать начинаю.

      – А ты представляешь, как она тебя боится?

      – Я тебя, умоляю, Аркадий! Уж не сравниваешь ли ты мужиков с мышками?

      – Нет, но ситуация похожая. Ты боишься, а он еще сильнее боится. Ты красивая, умная, неприступная, а мужчина идет только на «зеленый свет». Если ты на него не смотришь, не улыбаешься, его шуткам не смеешься, для него это как «красный свет». Понимаешь?

      – Я понимаю. Но я кокетничать не умею. Я пробовала, не получается. Чувствую себя при этом полной дурой.

      – Кокетничать надо. Обязательно. У тебя получится. У тебя хорошая улыбка. Тебе нужно совсем немного. Посмотри на парня. А про себя подумай: ты – славный малый, good guy. Чуть-чуть улыбнись, только краем рта. И все. – Аркадий наклонился к ней, выпучил глаза, – Шлагбаум открыт. И люди, как говориться, к тебе потянуться!

      Аня засмеялась. Представила шлагбаум, за которым она стоит, а по ту сторону шлагбаума куча молодых людей. Рассказала об этом Аркадию.

      – Живое у тебя воображение.

      – Да, знаешь, у меня «сверхвоображение» и чувствительность ненормальная. Люди матом ругаются, а я все представляю. Не специально – картинки сами мелькают. Ужас. Если смотрю фильм про войну – рыдаю, потом неделю в себя прийти не могу. Меня это выбивает из колеи. Как будто меня растрясли, как шарик, в котором снежинки летают над домами. Пока снежинки не улягутся – я вся разбитая. Так и на работе. Расстраиваюсь, если что-то не так, как будто это мой бизнес.

      Аркадий слушал внимательно и улыбался. Он давно разглядел ее стройную фигуру, и красивые глаза, еще в предыдущие встречи. И заехал в городок не случайно, в надежде заехать к ее родственникам, предполагал, что она будет дома.

      Аркадий принес плед, укрыл ей ноги. Укрывая, он как бы случайно провел