Первородный сон. Владислав Селифанов

невинный кхатаз. Он отправил нас в лес, чтобы остаться одному.

      Рассуждения Теольминта не устроили Улианту:

      – Ты совершенно не знаешь его! Тебе не показалось странным, что Айдагилль так легко согласился с его решением?!

      – Айдагилль – истинный воин, и не может не подчиниться архонту. Так же как и мы с тобой. Наш приказ – слиться с лесом. Вдвоём. – Прошептал последнее слово Теольминт и вновь потянул Улианту к себе, но она вырвалась из его объятий.

      – Вельсиолл настоял, чтобы именно Айдагилль вошел в команду Минта’эдвен-Эарини. Сразу после того, как я добилась этого права самостоятельно. И вот теперь он не взял его на берег. Почему?

      Теольминт поглядел на нее с лёгким раздражением:

      – Айдагилль – претендент на твоё сердце, и тебе не стоит спрашивать об этом у меня. Я – простой лучник, и здесь не для того, чтобы тонуть в ваших благородных интригах.

      Улианта недовольно поглядела в сторону и продолжила уже не так уверенно:

      – Он – архонт и умеет читать мысли. Он мог сделать это на пирсе или даже на корабле. Что ты делаешь?

      – Ты поэтому так неприступна? – Прошептал Теольминт. – И не читать мысли, а видеть память…

      Теольминт наконец коснулся ладоней Улианты.

      – Он видит память глазами собеседника, и то, только за последние сутки. Да и делает это крайне редко. И мы с тобой оба знаем, что после слияния с лесом наша память уподобится бездонному колодцу. Он ничего не узнает, даже если вдруг решит испытать свой дар на нас.

      Улианта успокоилась, и позволила Теольминту обнять себя.

      – Твои прекрасные волосы. – Коснулся он её локонов. – Ты потратила свою питьевую воду, чтобы встретить родные берега во всей красе.

      Улианта улыбнулась, и положила голову на плечо Теольминта.

      – Ты замечаешь, что другие не видят в упор.

      Вместо ответа Теольминт поцеловал Улианту.

      В отличие от светлых лесов их родного острова, полностью пропитавшегося эльтасмирийской магией, джунгли острова Рокушима источали дикую природную силу. Она манила, пьянила и бросала вызов уверенным в себе гостям с Юга. Улианта и Теольминт вознеслись по разломанным и прогнившим стволам деревьев, задушенным насмерть лианами, на второй ярус, обнялись на ветвях и стали частью Леса. Слияние позволяло видеть, слышать, чувствовать то, что происходит в джунглях на несколько лиг вокруг. И, если лес дозволял и открывался навстречу, то образы проникали в сознание эльтасмириев ярким потоком. Подобные слияния открывались лишь для опытных представителей народа, ибо молодые и неискушённые, но слишком уверенные в своих силах, эльтасмирии могли сойти с ума, не справившись с потоком и не умея отсеивать видения. Подобное нередко случалось с детьми, нарушившими запреты старших.

      Внутреннему взору Теольминта и Улианты открылись окружающие пространства. Кругом благоухал бамбуковый лес, рвущийся к свету сквозь кроны могучих кедров. Некий неведомый садовник рассадил хвойных гигантов, вдохновляясь, видимой только с высоты