Эмигранты. Александр Олсуфьев

лопатками и, отведя глаза в сторону, неожиданно встретилась взглядом с молодым человеком – тем самым, кого она видела в очереди в аэропорту и на которого тогда не обратила особенного внимания. Молодой человек многозначительно поднял брови и, нарисовав в воздухе пальцем крест, дал понять, что пассажир до цели не добежал.

      Женька не выдержала и улыбнулась. Улыбнулась и сразу же отвернулась. Странная эта тема. Несмотря на свою очевидную неприглядность, почему-то всегда вызывает улыбку и сарказм.

      Воспользовавшись всеобщим замешательством, Колька, устав сидеть на одном месте, выскользнул из-под материнской опеки и пошёл гулять по самолёту. Проходя вдоль рядов и посматривая с любопытством по сторонам, он ушёл в хвост, к задним рядам, где нашёл несколько свободных кресел. Усевшись поудобнее, Колька выглянул в иллюминатор и замер, прижавшись лбом к холодному стеклу, завороженный открывшимся его взгляду ослепительным космическим пейзажем.

      Белоснежные облака, громоздясь друг на друга, проплывали так близко, что казалось до них можно дотронуться рукой. Сливаясь друг с другом, они скрыли от глаз землю за таким густым слоем, что создавалось ощущение, будто по ним можно свободно ходить, ступая босиком, как по плотному ковру из ваты. Облака, разрастаясь и клубясь, принимали самые причудливые формы и там, внизу, под крылом самолёта, можно было легко найти и башни сказочных замков, и голову дракона, что незаметно вытянулась и превратилась в ставшего на дыбы коня, и огромное вертикальное облако, подобно гигантскому дереву, тянущемуся всё выше и выше, поднималось и клубилось, заслоняя собой солнце, которое светило так ярко, что Колькины глаза начали уставать.

      Прищурившись, он продолжал разглядывать всё это ослепительное великолепие, потом моргнул один раз, другой…. Откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

      Здесь его Женька и нашла мирно спящим. Одна из стюардесс сняла с него ботиночки и поставила рядом с креслом, накрыв ножки пледом и подложив под голову маленькую подушечку. Женька второй раз за день смотрела на спящего сына и сердце вновь сжалось от приступа жалости – так не хотелось его будить, что она несколько минут молча стояла рядом, но самолёт уже начал заходить на посадку, зажглись предупредительные табло и Женька, присев на краешек кресла, провела легонько ладонью по Колькиной щеке, пригладила растрепавшиеся волосы.

      Глава 5

      А где же море?

      Когда под дружные аплодисменты пилот увесисто посадил самолёт, и всё вокруг заскрипело, застонало и затряслось, стюардессы попросили пассажиров не вставать со своих мест до полной остановки, что все, почему-то, восприняли их слова как команду «На Старт» и немедленно повскакали и забегали по салону, будто ошпаренные. Женька, поддавшись вначале всеобщему паническому настроению, тоже потянулась было за своими вещами, но толкотня в проходе между рядами была хуже, чем на входе в метро в час-пик, и, осознав тщетность своих попыток опустить сумки вниз, вернулась на своё место, а Кольку, спросонья