Я умер в Нахичевани. Рассказы. Амаяк Тер-Абрамянц

вообще слыл в деревне странным после приезда из Нахичевани, где закончил реальное русское училище. У Симона во дворе в полнолуние ночами мальчишки собравшись нередко и рассматривали ночное светило. Желтоватая пятнистая

      Луна казалась совсем близко, над самой крышей. стоит руку протянуть.

      – Варпет, она на лаваш похожа!

      – Варпет, а что там за самое большое пятно?

      – Это, дети, армянское море, – усмехался Симон, закуривая трубку.

      – Больше Севана?

      – Да.

      – И больше Вана?!.

      – А вода в нём пресная?

      – Нет, дети, солёная – от всех армянских слёз… А посреди остров храмом, где хранит святой Маштоц буквы нашего алфавита… А охранят остров наши великие полководцы —Вардан Мамиконян, Ашот Железный, Тигран Великий и богатырь Гайк…

      Мальчишки не раз слышал эту историю от Симона, но она им не надоедала.

      – А турки там есть?

      – Нет, дети, это счастливые места, где всегда мир и покой, где селяне трудятся, не боясь за свой урожай, поэты сочиняют стихи, художники рисуют море и горы, а музыканты извлекают из дудука новые звуки. И стоят по берегам этого моря двенадцать армянских столиц, как новенькие. А ну посчитаем? – и он начинал загибать пальцы, – Эребуни-Эривань, Тигранокерта…

      – Двин, Арташат!! —нетерпеливо подсказывали мальчишки.

      – Армавир, Ани… -загибал пальцы Симон, и соревнование продолжалось…

      – Багаран!

      – Ервандашат!

      – Ширакаван!

      – Карс!

      – Вагаршапат!

      – Ван, Ани!!

      – Уже говорили, говорили!..

      Симон стоял на улице и не двигался.

      Внезапно послышался топот копыт и показался всадник на гнедом жеребце.

      – Спасайтесь, – крикнул он, – турки в деревню входят… – малый, хватай лошадь за хвост!

      Левон вцепился, что было сил, за хост жеребца и началась бешеная скачка…

      3

      А Симон повернулся и пошёл между домов к деревенскому кладбищу.

      Уже пылали первые дома в дерене, когда Симон присел у двух хачкаров – отец и мать здесь покоились.

      Вспомнилась поговорка вдруг: работать в Баку, жить в Тифлисе, умирать Армении… и усмехнулся: так и его жизненный цикл прошёл. После Нахичевани устроился бухгалтером на фирму Нобеля в Баку, чтобы денег скопить. Баку город восточный, грязный, многонациональный. Нефтяные вышки, потные тела, запах керосина… Суровый город, выбрасывающий слабых… Когда четыре года прошло и денег показалось достаточно, поехал в Тифлис жениться. Песни, цветы, рестораны! Всё здесь радовалось жизни и умело радоваться! И он влюбился этот город, в природу, влюбился в Карину и был близок к счастью, когда молодой грузинский князь увёз её на фаэтоне в неизвестном направлении, и по всему видно не без её согласия, и не без родительского по спокойной их реакции, явно предпочёвших богатого князя полунищему бухгалтеру.

      Так