Приключения Тома Сойера. Марк Твен

к нему, узнай, какая тяжесть лежит на его сердце. Излились ли бы из её глаз слёзы очищения, бросилась бы она на его грудь, обвила ли бы его шею руками, знай, как тяжело ему в это мгновение? Или была бы холодна и отвергла бы его, отстранилась бы, как уходит от него холодный и меркнущий свет? Эта мысль наполнила его такой нежной, такой печальной истомой, что он стал смаковать её и трепать на все лады, пока не истрепал до дыр. Потом он встал и тяжёлыми шагами ушёл в клубящуюся мглу.

      Через некоторое время, примерно в половине десятого вечера или около того он оказался в безлюдном переулке, где жила Желанная Незнакомка. Тут он замер и прислушался – ни звука. Тусклая свеча в окне второго этажа освещала занавеску. Не тут ли обретается свет его Незнакомки. Том неслышно перелез через ограду, неслышно пробрался сквозь заросли и, подняв голову, замер под окном. Долго, ох, как долго взирал он на любимое окно, потом лёг на землю и так лежал, лелея в руках умирающий от любви увядший, бледный цветок. Вот так надо умерать влюблённому – брошенным, покинутым и забытым всеми этими холодными, равнодушными сердцами, открытым вьюгам и свирепому ветру, под дождём и градом…

      И так он и умрёт – в холодном мире, с клубящейся пустотой над бездомной головой, без дружеской руки поодаль, без длани, которая стряхнула бы с его лба смертельный пот, без любящего лица, которое бы с сожалением склонилось над ним, когда придёт его последний час. И таким она увидит его, когда, раскроет окно, дабы зреть радостный лик утренней зари, и о..! Уронит ли она хоть одну слезинку на это бедное, безжизненное тело, вздохнёт ли она хоть одним глазком, чтобы увидеть яркую молодую жизнь, так грубо загубленную, так несвоевременно срубленную жестокой судьбой? Наступит радостное утро, и она увидит его бездыханный труп. Но ах! – проронит ли она хоть одну слезинку над его телом, вздохнёт ли хоть один раз о том, что так безвременно погибла молодая жизнь, подкошенная во цвете лет жестокой рукой Провидения? Окно поднялось, скрежещущий голос служанки осквернил священное безмолвие, и поток помоев обрушился на останки увядающего, распростёртого на земле мученика! Герой-любовник истошно закричал и вскочил, отфыркиваясь. В воздухе раздался свист ракеты, смешанный с глухими проклятиями, потом прозвучал звук бьющегося стекла, и маленькая, мутная фигурка перемахнула через ограду и растаяла во мраке. Вскоре после того, как Том, раздеваясь перед сном, перебирал при свете сальной свечи промокшую одежду, проснулся Сид – если у него и была какая-то смутная мысль обвинить брат в недавних оскорблениях и обидах, он, немного поразмышляв об этом, промолчал, и правильно сделал, потому что в глазах Тома играли молнии и таилась смертельная угроза.