Жизнь понарошку. Татьяна Летова

шесть мордашек, перепачканных песком. Все шестеро жевали ириски и внимательно рассматривали меня.

      – Здрасьте, – чавкая, поздоровались со мной дети.

      – Здравствуйте, дети.

      – А как тебя зовут? – спросил мальчик, который ранее подпрыгивал.

      – Ко взрослым надо обращаться на вы. Надо спрашивать, как вас зовут? Меня зовут Дина Ивановна.

      На этом мой педагогический опыт закончился, и я не знала, что мне делать дальше. Маринка сидела на лавочке, улыбалась во весь рот и махала мне рукой, когда я оглядывалась на нее. И тут я вспомнила, что воспитатель Аринкин выводит детей на улицу, построив всех в маленький отряд. Значит, точно так же и я должна поступить.

      – Вы это… постройтесь парами, друзья.

      Подождав, пока дети, как карты, перетасуются в толпе и займут свои места, я чинно встала перед ними.

      – За мной, дети.

      Словно генерал перед войском, не иначе, я шла перед отрядом своих новоиспеченных подопечных. Мы красиво подошли к Маринке. На лице у подруги сияла восхищенная улыбка. Она захлопала в ладоши, а потом подняла большой палец вверх, показывая мне, что это просто высший класс. Я наслаждалась победой, пока не услышала:

      – Эй, Дивановна, можно мне пописать? Я очень писать хочу…

      Я оглянулась назад и увидела малыша, который начал снова подпрыгивать на месте.

      – Как ты меня назвал?

      – Ну, ты же сама себя назвала Ди-ва-нов-на, – ответил мне мальчишка с уже искаженным от желания сходить в туалет лицом.

      – Иди, конечно.

      И тут все начали хохотать. А Маринка и Аринка с тех пор обращались ко мне только так. Дивановна приклеилось ко мне, как разжеванная ириска.

      Глава 2

      Сложный выбор

      Ну, вот и наступило время серьезно задуматься над дальнейшей судьбой. Такие громкие слова постоянно озвучивает мне мама. Нет, школьный год еще не окончился, но нагнетание обстановки царит в нашем доме давно. Если бы мама была агитатором, то она получала бы неслабые премии.

      Ежедневно, с завидным постоянством и упорством, она пробиралась к моим мыслям. Пробравшись в самый эпицентр, она начинала с почти садистическим издевательством капать на мой мозг капельками. Этими каплями были вопросы и советы. В принципе, мою маму не интересовало, что я отвечу на тот или иной вопрос. Она старалась вопросами «разогреть» меня, а потом добить советами. Вот так решалась моя судьба, моя профессиональная судьба. Кем быть и куда пойти учиться? Вот главная тема последнего года школьной учебы.

      Какие там географии, математики и литературы. Да тьфу на них. Маме нужно было определить меня, наставить на путь истинный и единственный. По большей части она основывалась на своих мечтах, не дававших ей покоя с детства. Ее собственная нереализация колола словно тонкими спицами в бока, и мама, четко помня свои нереализованные мечты, решила с моей помощью осчастливить себя.

      В молодости мама мечтала быть воспитателем. Она выросла в деревне, где каждодневно наблюдала, как местные женщины