Ведьмин зов. Марина и Сергей Дяченко

останавливаясь, он вытянул правую руку в сторону и вниз. Те, кто следует за ним по пятам, далеко не дилетанты. Ох, как давно ему случалось в последний раз выезжать на операцию, как давно…

      Второй заслон, в штатском. Магическое действие мигающих инквизиторских значков; вытянувшиеся лица. Девочки из подтанцовки, полуголые, в прозрачных брючках на потное тело; дама в длиннополом пиджаке, с профессионально твердыми складками в уголках поджатых губ:

      – В чем дело, господа? Вы…

      – Верховная Инквизиция.

      Третий заслон. Мордоворот, которому плевать на значки и приличия; Клавдий не хотел бы марать о него руки именно сейчас. Когда он чует ведьму. Все более и более явственно. Там, за закрытой дверью…

      – А ну, назад! Стоять, говорю!..

      Мордоворот угрожает чем-то… Кажется, пистолетом. Хватит ума выстрелить… В эдакой толчее…

      Клавдий шагнул в сторону. Пусть мордоворотами занимаются те, кому это положено по рангу; он, Великий Инквизитор, чует ведьму. Он и забыл, что ведьмы не родятся в допросных кабинетах, готовенькие, в колодках; он не помнит, как выглядит хорошая свободная ведьма…

      Он не стал касаться ручки. Просто подал знак – кто-то из тех, кто шел следом, прыгнул, как белка, и ударился в дверь плечом. Податливая фанера, а с виду такая неприступная…

      Грохот. Тонкий вскрик; все тонет в ритме длящейся и длящейся песни.

      Комната роскошна. На бархатных диванах живописно разбросаны какие-то тряпки; глубокие зеркала послушно отражают бесконечный ряд светильников. Женщин две – одна стоит в углу на коленях, закрывая лицо руками; другая замерла за спинкой вертящегося кресла, и в руках у нее коробочка с гримом, а глаза…

      Клавдий отшатнулся. Ему показалось, что два невообразимо длинных, остро отточенных лезвия одновременно проходят у него под ушами и с двух сторон вонзаются в шею. Стоящая перед ним ведьма была невероятно сильной. Чудовищно.

      – Назад, инквизитор.

      Снова тонкий крик. Кричит женщина, стоящая на коленях в углу.

      – Назад. Или на трибунах окажется много-много парного мяса.

      Клавдий молчал. Не время тратить силы на разговоры.

      – Ты слышишь меня, инквизитор?..

      Песня оборвалась.

      Эффектно, на взлете, на высокой ноте, резко, как подстреленная; стадион взорвался аплодисментами, и в этот момент Клавдий кинулся.

      Губы ведьмы страшно искривились. В лицо ударил направленный луч страха – панического, тошнотворного. Он успел выкинуть перед собой руки – зрачки ведьмы сделались вертикальными, как у кошки:

      – На… зад…

      Снова поток страха – как удар бича. Но уже слабеющего бича, готового вывалиться из руки.

      – Назад… инквизитор…

      В руках ее тускло полыхнул металл. Серебро. Изогнутый язык серебра.

      Вздох. Ведьма запрокинулась назад – грациозно, по-своему красиво; потом, резко согнувшись пополам, кинулась на пол.

      Удар рукоятки о паркет. Все.

      Та, что стояла на коленях в углу, тихонько