Яростный Дед Мороз. Рассказы. Родион Белецкий

друг напротив друга. Как ни крути, иначе сесть не получалось. Всё свободное место заняла новая стиральная машина. Она стояла в центре кухни, и теперь уже не радовала, а раздражала хозяина.

      – Вы, знаете, сейчас люди говорят, что очень много указаний на близкий конец света. Вы об этом что думаете?

      Конец света до сего дня интересовал Гену гораздо меньше, чем уроды, которые ломают калитку у него во дворе, однако, отвечать надо было быстро и складно, потому что Виталий взял со стола нож, чтобы намазать масло на печенье «Юбилейное».

      – Вы знаете, я об этом не задумывался. – Гена попытался по-детски, беззащитно улыбнуться. Кажется, у него неплохо получилось.

      – Правильно, – Виталий нахмурил брови и стал серьёзным. – Потому что написано, что о дне, об этом, и часе никто из нас не может знать.

      Гене стало легче. Они начали находить общий язык. Может быть, всё и обойдётся.

      – А вы где работаете, если не секрет, – Виталий уставился на Гену. Под тяжёлым взглядом хозяину стиральной машины снова стало не по себе.

      – Бизнесом занимаюсь.

      Виталий вдруг улыбнулся.

      – Бизнес – это дело хорошее, – сказал он, и добавил. – А можно мне блюдечко? Я из блюдца пить привык. По-старинному.

      – Конечно.

      Гена обрадовался, что можно чем-то заняться. Резво встал, подошёл к полке. Долго искал блюдце. А когда повернулся, обнаружил, что Виталий заснул. Это было так странно и неожиданно, а главное нелогично, что Гена замер с блюдцем в руке в неестественной позе, не зная, что дальше делать. Стоял и разглядывал убийцу. Спал тот вполне по-детски, с полуоткрытым ртом, с серьёзным выражением лица. Брови убийцы топорщились.

      Гена мысленно обозвал своего младшего брата «сволочью», и на цыпочках вышел из кухни.

      В прихожей, возле книжных полок Гена смог свободно вздохнуть. Привычная злость на Митю заняла своё привычное место. Где-то в области диафрагмы появилась тяжесть. Как правило, кроме злости и раздражения никаких других сильных чувств он к младшему брату не испытывал. Можно сказать, что Гена даже ждал, что брат сделает что-нибудь не так, ошибётся, скажет нелепость. Тогда для Гены всё вставало на свои места.

      Ему было три года, когда мать принесла Митю из роддома. В тот момент Гена, под руководством деда смазывал мазью крохотные лыжи.

      – Кто это? – спросил он у матери.

      – Это твой братик, – мать улыбнулась несколько виноватой улыбкой. – Будешь с ним играть.

      – Отнеси его обратно. Он мне не нужен, – заявил Гена. – Мне, вон, дедушка лыжи подарил.

      А потом вышло так, что Гена стал для Мити не только старшим братом, но и чем-то вроде отца, потому что отца у них не было. И самого детства смотрел на Митю не как на человека, а как на воспитанника. И хотя роль наставника Гена с самого детства считал лишней нагрузкой, отказаться от неё он был не в силах. Потому что не знал, как это сделать, да и мать его хвалила, когда он строил из себя взрослого. Но похвалы похвалами, а раздражение никуда не пропадало. И с годами превратилось во что-то