Сброд. Константин Квашин

на обоз с обеих сторон. Многие наёмники были убиты раньше, чем успели опомниться и взяться за оружие. Тот наёмник, которого выбрал себе Духовлад, всё же успел достать меч, и даже замахнулся им для удара, но копьё молодого бойца, мощным ударом пробило его кожаный нагрудник, и тот, выронив меч из поднятой над головой руки, обмяк и скатился с лошади. Налёт ошеломил своей стремительностью, кое-кто из наёмников пытался оказать невнятное сопротивление, но большинство из них бросали оружие на землю, падали на колени, и слёзно молили о пощаде. Некоторых из таких убивали на месте, некоторых за шиворот тащили в конец обоза. Вокруг стоял страшный шум: звон оружия, крики сражающихся, стоны раненых и умирающих. Никто из купцов даже не думал о том, чтобы выскочить из повозки, и попытаться спастись в лесу, предпочитая этому бубнение, сквозь плач, пустых, бессильных молитв, сидя в своей хлипкой повозке. Большинство разбоев тоже не особо спешили ввязываться в бой, кучкуясь позади более храбрых собратьев, ограничиваясь выкрикиванием грозных кличей и добиванием раненых. Хотя и без них всё случилось достаточно быстро: Духовлад успел убить троих наёмников, явно не имевших серьёзных боевых навыков, как бой был практически окончен. Лёгкость, с которой досталась победа, даже как будто расстроила молодого бойца, внутренне готовившегося к более серьёзному испытанию.

      Сопротивление наёмников было сломлено, настала очередь купцов. Разбойники, чувствуя себя уже более расковано, вальяжно забирались в повозки, вытаскивая оттуда несчастных торгашей, и тоже тащили их в конец обоза, к пленным наёмникам. Духовлад увидел неподалёку от себя Щура, в сопровождении нескольких подручных, того самого прихвостня Тура, который некогда плюнул в котёл с кашей, предназначавшейся для него, Далибора и Всесмысла. Молодой боец улыбнулся мысли, что в разгаре боя, можно было бы «под шумок» заколоть поганца, но махнул рукой, не желая так рисковать из-за какой-то мрази. Между тем, один из разбоев вразвалочку залез в очередную повозку, но вдруг, резко дёрнувшись, захрипел, и вывалился из повозки, с обильно кровоточащей раной в груди. Вслед за ним оттуда выскочил человек, завернувшийся в плащ, и сжимавший окровавленный меч в правой руке. Он не стал бежать, а просто быстро пошёл в сторону леса. Выражение его лица было спокойным и сосредоточенным.

      – Убить его! – завопил оставшимся трём подручным Щур, указывая пальцем на человека в плаще и корча свирепое лицо, при этом сам не трогаясь с места.

      Те с криком бросились за человеком с мечом, который даже и не подумал от них убегать. Бросившись на разбойников, он, умело уворачиваясь от их неумелых выпадов, зарубил всех троих несколькими точными ударами своего меча. Легко покончив с этими, он сделал твёрдый шаг в сторону Щура. На широком лице последнего тут же и след простыл от боевого оскала. Он молниеносно нырнул под ближайшую телегу, показав с её обратной стороны только свои перепуганные глазки. Человек с мечом бросил в его сторону презрительный взгляд и, снова завернувшись в плащ, продолжил