Сброд. Константин Квашин

отдавался их бурному течению. Внезапно он поднялся во весь рост, и гневно обратился к Всесмыслу:

      – Да сколько можно болтать?! Закрывается у тебя рот хоть когда-нибудь?! Дай хоть немного в тишине побыть!..

      Испугавшись, беглый богослов сразу заткнулся на полуслове, искоса поглядывая на Далибора, опасаясь, что тот захочет подкрепить своё требование рукоприкладством. Духовлад повернулся к Далибору, и спокойно проговорил:

      – А мне интересно его слушать. Если хочешь побыть в тишине, можешь пойти и заняться чем-нибудь другим. Я домою этот котёл за тебя.

      – За меня?! – возмущённо воскликнул Далибор, и указал пальцем на Всесмысла – Да это его работа! Чего мы вообще возимся здесь?!

      Духовлад ничего не ответил, а просто молча смотрел в глаза своего товарища ничего не выражающим взглядом. Далибор махнул рукой, и быстрым, нервным шагом побрёл вглубь леса.

      – Мне жаль, что вы поссорились из-за меня – виновато произнёс Всесмысл, когда Далибор скрылся в чаще.

      – Это не из-за тебя. Он слишком вспыльчив, нетерпелив. Боюсь, что это может погубить его. Надеюсь, что долгий и тяжёлый путь постижения воинской науки изменит его – ответил Духовлад, и, повернувшись к собеседнику, спросил его, глядя в глаза – Как ты считаешь?

      Всесмыл отвёл взгляд и, продолжая драить котёл, искренне ответил:

      – Я считаю, что гордыня и здравый смысл никогда не уживутся в одной голове, но второе вполне может победить при слабом теле. Но если тело обрело силу, а разум находится во власти гордыни, то здравого смысла им не видать уже никогда!

      ***

      Далибор, раздираемый возмущением, пришёл к сухому дереву, у которого они с Духовладом обычно тренировались. Достав припрятанное в кустах учебное копьё, он стал отрабатывать на дереве удары. Кипевшая в нём ярость, делала его движения как никогда быстрыми, расслабленными, хлёсткими. И удары звучали небывало звонко, выдавая свою возросшую мощь, но он всего этого не замечал. Клокочущее злобой сознание Далибора «пережёвывало» прошедшую ситуацию, да и всё, что имело к ней отношение. Почему Духовлад принимает сторону этого бесполезного слабака и труса, которого он узнал только здесь?! Это вместо того, чтобы поддержать его – Далибора – ведь они вместе преодолели столько испытаний! Теперь он отказывается учить новым боевым приёмам… Что это? Недоверие? А может Духовлад сам больше ничего не знает, и только корчит из себя умелого воина?.. Воина?! Да он только и знает, что лазить за этим доходягой, да выполнять за него хозяйственную работу! Да и в обозе он всегда молча делал всё, что скажут! Может он на тренировке такой хладнокровный, а в бою сразу штаны обмочит… Обычный трус…

      Далибора прервал голос, раздавшийся за спиной:

      – А ты хорош!

      Парень перестал наносить удары, и повернулся назад. Там, сложив руки на груди, стоял Опара. Далибор уже успел заметить, что среди людей, преданных Туру, этот человек занимает важное положение. Между тем тот продолжил:

      – У