Сброд. Константин Квашин

до сих пор валявшихся повсюду неупокоенными. Мстивой грубо приказал им убраться, и те, недовольно бурча что-то себе под нос, поплелись на выход. Работник широко раскрытыми глазами смотрел на тела охранников, покрытые ужасными ранами. Они так и застыли в нелепых позах, а на их лицах, запечатлились ужасные предсмертные гримасы. Несчастный работяга был полностью поглощён зрелищем, забыв о том, для чего его сюда привели, но Мстивой быстро ему об этом напомнил, с помощью звонкой пощёчины, от которой тот вздрогнул так, как будто проснулся от кошмарного сна, и клипая глазами уставился на сотника.

      – Ну, давай, рассказывай, в чём ты там так неуверен – сказал ему Мстивой, сверля суровым взглядом.

      Отсутствие большого количества (живых) людей, и принятый на душу мёд, несколько успокоили «языка», и он стал излагать, благоразумно решив больше не раздражать собеседников пустой информацией о своих многочисленных сомнениях:

      – Недели две назад, мимо нашей медоварни проходило войско. Большое войско, много дружинников. Они два дня простояли здесь, рядом, на отдыхе. С дюжину наших, отправили помогать им обустраивать лагерь. В общем, как помогать… Мы то, получается, всё и сделали, а они только ругались да подгоняли (по выражению лица Мстивоя, он понял, что жалоба его не вызвала ни капли сочувствия, и вспомнив о только что полученной пощёчине, от которой до сих пор горела щека, быстренько вернулся к сути). Так я, значит, тоже работал в их лагере. В общем, удалось мне подслушать разговор двух дружинников, думаю не простых, сотников наверное. Как я понял из разговора, это была дружина из Сталевлада, шла она к Кременцу, чтобы соединиться с остальными войсками Чёрного Края…

      – Это что?! На нас со всего края дружину стянули?! – воскликнул Духовлад, почувствовав, как мороз прокатился по коже.

      – Да ты что?! Нет!.. Наверное… – ответил сотник, которого тоже слегка покоробило от подобной мысли.

      – Я, конечно, не уверен, – продолжил работник – Но они говорили, что вся дружина Батурия, пойдёт на Радовеж. Вроде как Смотрящий тамошний, бунт против князя нашего поднял, от того Батурий и собрал всю дружину, чтоб идти порядок, значит, наводить. Ну а как можно-то, поперёк власти княжеской идти? За такое даже всемилостивый Иса не простит…

      – А чья это медоварня? – насторожившись, спросил сотник.

      – Так известно! Светлейшего Княжьего Советника Феофана! – ответил работяга, искренне удивляясь, что кто-то может этого не знать.

      – Это та, до которой от Кременца рукой подать? – уточнил Мстивой.

      – Так известно! – мужик вновь удивился невежеству разбоев – Один день пути будет, ну может чуть больше. Я несколько раз бывал в крепости Светлейшего Князя – мёд в его погреба доставлял. И свежий, и хмельной. Величава, крепость-то, мощна!

      Мстивой задумался. Через несколько минут, проведённых в тишине, он сказал Духовладу, как будто распоряжаясь:

      – Возьми этого работягу, веди его на улицу. Там, уверен, ещё толпятся твои любопытствующие подчиненные. Скажешь им, чтоб выгоняли