Алый проток. Владислав Есман

здесь. Если этот дурак тут знаки расстреливает, то это будет бомба. Андреевский будет в восторге, можно еще уголовку впаять этому придурку. Ха! Хотя если он запил настолько, что творит такую дичь, то может и в меня с дуру пальнуть… Надо быть аккуратнее.

      Лев сел обратно в машину и поехал дальше. Проехав километров сорок, причиняя машине ощутимые неудобства этими замечательными дорогами, он наконец доехал до старой и на вид довольно обширной деревни.

      Ее размер с точностью было трудно определить, поскольку она утопала в буйной растительности, закрывавшей близко стоящие друг к другу деревянные избушки и немногочисленные кирпичные дома, не превышающие двух этажей. Где-то бегали собаки, гонявшие местных котов, на ржавых скрипящих велосипедах катались дети, мимо проехала телега с впряженным в нее вороным конем и ведущим ее извозчиком. Последний, заметив машину Покровского, еще долго не мог оторвать удивленный взгляд, пока не повернул на другую улицу. Свежие коровьи лепешки предательски указывали на маршрут недавно прошедшего стада.

      – М-да, вот это глушь…– протянул Лев.

      Доехав до играющей с какими-то самодельными игрушками ребятни, он остановился, приоткрыл окно и спросил:

      – Ребят, а где тут у вас полиция?

      – Ась? – удивленно спросил один из чумазых детей. Остальные обернулись на Покровского с таким же, как у извозчика, любопытным выражением лица.

      – Ну полиция… милиция… участковый… – ответил Лев, подбирая более понятные для недалеких детей слова.

      – Ааа, вирников имеешь в виду?

      – Прости, кого? – недоуменно поинтересовался Лев.

      – Вирники, ну охраняют нас от всяких злодеев там, карают за проступки плохие, следят за деревней. Например, если у соседа взял чего, а ему это было нужно еще. Или жену ударил слишком сильно, а она взбрыкнула и ляпнула кому-то случайно…

      – Эм, ну да они, наверное… – удивляясь местным терминам ответил Покровский.

      – Поезжай, дяденька, по прямой до желтой избы тети Вали, дурацкая такая избенка, аж глаз режет. Только ей об этом не говори! Обидится, пирогами угощать перестанет. Они в отличие от ее избы, чей получше будут. Потом сворачивай направо и едь аршин пятьдесят до колодца, потом влево и там увидишь их избу. На ней раньше надпись была какая-то, но снял ее Вирник. Все же и так знают, где он живет, зачем глаза мозолить.

      – Слушай, скажи, а ты тут не видел дяденьку, неместного, на серой такой машине, вот с таким знаком и номерами? – Лев написал номер машины на листочке и нарисовал значок известной иностранной марки.

      – Не, дядь, не видел. Давненько чужаков не видано было в наших краях. Мы бы знали, наверное, – остальные мальчишки подтвердили слова их только что самопровозглашенного предводителя, одобрительно покивав.

      – Ладно, спасибо, мальчуган.

      – Не за что, дядь, езжай только быстрее, нам нельзя с чужими разговаривать.

      – Это правильно, разные люди бывают, непорядочные и злые тоже встречаются.

      – Разные-то