Восход стоит мессы. Татьяна Скворцова

все люто ненавидят нас.

      – Пусть ненавидят молча, – спокойно парировал Гаро, – лишь бы уважали. Иначе придет анархия, от которой народ страдает куда более, чем от самого сурового правителя.

      – Всякий, кто слаб, уважает силу, – возразил Агриппа д'Обинье, – однако сила защитить почитается ничуть не меньше, чем сила ударить.

      – Д'Обинье, да ты, оказывается, философ, – рассмеялся Гаро. – Где ты этого набрался? В рыцарских поэмах?

      Агриппа вспыхнул. Генрих повел плечом.

      – А что? По-моему, весьма достойное чтение, – ответил он за приятеля, – вам, господин де Гаро, тоже не худо бы иногда что-нибудь почитать.

      ***

      Несколько дней назад Генрих Наваррский² покинул благодатный южный Нерак и направлялся теперь в Ангулем, где должен был встретиться с матерью королевой Наваррской и адмиралом де Колиньи³.

      Пока дорога их лежала через юго-запад Франции, традиционно населенный гугенотами, они чувствовали себя дома. Но по мере продвижения на север местность становилась все более чужой и враждебной.

      В последней войне им повезло. Армия генерала де Ларошфуко далеко углубилась в католические провинции, и теперь Генрих наблюдал плоды блистательных побед своего верного генерала. Да, плоды побед.

      Много лет назад он так же ехал вместе с матерью по Гаскони, разоренной Блезом де Монлюком⁴, наместником, которого Париж навязал королеве Наваррской, и тогда она взяла с него клятву отомстить за поруганные земли. А теперь тысячи мальчишек-католиков, которым не посчастливилось родиться в этих местах, давали такие же клятвы своим матерям.

      Вскоре свернули на восток. Теперь дорога шла через вспаханные поля и фруктовые сады. Эти места, населенные теперь уже исключительно католиками, куда меньше пострадали от войны. Дома здесь были убоги, но целы. Во всяком случае, им больше не попалось ни одного пепелища.

      Вечером заехали в очередную деревню, чтобы купить еды. Крестьяне, что давно привыкли определять гугенотов, провожали их угрюмыми взглядами и старались держаться подальше.

      – Что ж, по крайней мере, здесь на нас не бросаются с топорами, – резюмировал Комменж.

      Сегюр постучал в ближайшие ворота, но им не открыли. Так же случилось и со следующими.

      – Если так пойдет и дальше, нам придется поститься до самого Ангулема, – заметил Миоссен.

      Наконец, нашли грязную харчевню, где собирались после трудного дня местные крестьяне.

      – Думаю, не стоит задерживаться здесь надолго, – сказал Лаварден, – мы сейчас купим хлеба и мяса, а вам, мой принц, пожалуй, лучше бы подождать на улице. За мной, Гийом, – велел он своему слуге.

      Но Генрих не внял этому совету.

      – Я бы тоже с удовольствием размял ноги, – ответил он, спешиваясь.

      Втроем они вошли в харчевню. Посетителей было немного, но они оживленно обсуждали что-то между собой. Увидев новых гостей, они разом смолкли.

      – Хозяин, собери-ка нам в дорогу пять караваев хлеба, еще мяса, сыра

2

Генрих Наваррский – номинальный глава французских протестантов, дальний родственник  короля Франции Карла IX, принц крови. Подробнее см. Исторические заметки к части первой п.3.

3

Гаспар II де Колиньи, граф, сеньор де Шатильон, адмирал Франции – французский государственный деятель, один из вождей гугенотов во время Религиозных войн во Франции.

4

Блэз де Лассеран-Массенкон де Монтескью, сеньор де Монлюк – французский полководец, руководивший жестокими операциями по подавлению мятежей гугенотов во времена религиозных войн.