Переносчик. Илья Васильевич Смольянинов

что вдвоем нам будет легче справиться с этой проблемой. Мне еще кажется, ты можешь мне доверять.

      Сандра говорила что-то еще, но я не слушал. Разные чувства и ощущения сплелись в один большой моток, распутывать который я боялся. Почему она помогла, и что руководило ею? Почему полицейский так быстро поверил ей, причем на слово, и не стал проверять документы на тело? Почему она теперь так спокойно говорит? Что будет дальше? Чертов электрик!

      IV. “Метрок”

      Прошла всего минута. Я очнулся от резкого сигнала проезжающей машины, посмотрел направо и увидел искаженное тенями и бликами вечерней улицы лицо Сандры, которая внимательно глядела на меня.

      – Пойдем, – она взяла меня за руку, покоившуюся на рычаге коробки передач. – У нас не так много времени.

      Через минуту мы приближались к входу в здание, полностью обтянутое золотистым материалом. Подсветка с мостовой отражалась в этом золоте и распространяла вокруг какой-то искусственный, но очень вкусный свет. Над входом чернела вывеска, по которой время от времени пробегали красные буквы: "Клуб МЕТРОК". Перед дверями стояло несколько высоких, длинноволосых мужчин, что-то бурно обсуждавших. Непривычный акцент резал слух. Они раскуривали по очереди толстую серую палку и потягивали жидкость из желтых бутылок. Один из них проводил нас пристальным взглядом. Скорее не нас, а Сандру, так как больше он разглядывал именно ее. Кажется, она тоже не осталась в роли наблюдаемого и окинула его небрежным, но внимательным взглядом.

      За дверями клуба стояли двое крупной комплекции, превышающей мою, наверное, раза в три, с квадратными мордами. Они посмотрели на меня с высоты, как стражи замка глядят с башни на пришельцев. Однако грубые их физиономии с угловатыми гладкими скулами выражали откровенное приветствие.

      Все цвета радуги бросились в глаза, как только мы переступили порог клуба, и замигали так ярко, что стало больно смотреть. Тело будто поднималось от грохота музыки, звуков которой не было слышно, зато они хорошо ощущались деревянным полом и телом каждого, кто здесь находился. Стены дрожали от высоких децибел, а под потолком что-то свистело и завывало – зимняя вьюга. Толпа посреди зала энергично и синхронно поднималась и опускалась, как вода в перемещаемом стакане. Множество людей, друг на друга не похожих, сидели за столами, проходили мимо нас, разговаривали, кричали. Я заметил в дальнем левом углу зала, рядом с какой-то закрытой дверью маленький свободный столик.

      – Иди, сядь вон там, займи место. Я что-нибудь возьму, – мне пришлось кричать Сандре в ухо, так как людские вопли и басы бешеной музыки заглушали все иные звуки.

      В следующее мгновенье я уже пробирался сквозь чем-то обкуренную и пьяную толпу к стойке бара, возле которой, как и должно быть, собралась куча народу. Бармен был всего один, но, несмотря на это, справлялся довольно ловко. Прикинув, где конец очереди, я занял место. Мне даже удалось облокотиться на чудом освободившийся кусочек пространства гладкой и блестящей каменной стойки. Ожидая своей очереди, я уставился на толпу.