Познание французского. Нюансы освоения. Таня Сербиянова

хорошая и потом она…

      Но девка не дает мне даже договорить и вдруг громко, с матюгом, не стесняясь, под самой ее дверью.

      – Да глядь, она и сука хорошая! Хорошая – это пока вы к ней не попали в коготки! Поняли, дуры?

      Мы опешили!

      О чем это она? Неужели же о такой доброй женщине? И тут же я, защищая и как бы отдавая ей должное:

      – Наверняка ты что-то путаешь! Жаннет – классная! Классная она, поняла?

      И даже не стала выслушивать ее возражения до конца, повернулась и, увлекая за собой Тенардье, пошла.

      – Идем, Тенардье! Кстати, что это я все: Тенардье и Тенардье… А зовут-то тебя как?

      И то, что слышу, меня заставляет невольно остановить ее и еще раз на нее глянуть как-то по особому.

      – Кто это тебя так назвал, неужели же мать? – спрашиваю.

      – Мама, – отвечает спокойно так и говорит о себе дальше, а я ее все переспрашиваю.

      – Ей что, делать было нечего и так свою дочь назвать? Как ты сказала? Как? Матильда? Первый раз такое имя слышу у русской девочки… А ты и не русская, а кто же тогда? Как это наполовину француженка?

      И пока мы с ней спускаемся по лестнице и идем в общежитие, я успеваю от нее узнать, что не все девочки у нас рождались русскими, и что матери наши, они тоже хороши были! Гуляли! Гуляли, а некоторые с французами, что к нам приезжали и помогали строить заводы и фабрики. Потому и такие русско-французские дети рождались от такой взаимопомощи.

      – Это надо же, так своего ребенка мать назвала – Матильда? А как еще тебя можно назвать?

      – Да по-всякому: можно Мотя, Матя…

      – Ну а мама как?

      – Мама?

      – Да, мама твоя, как тебя?

      – Не знаю…

      – Как это?

      – Да вот так, только ее фотография… сказала и стала вытаскивать из бумажника фотографию своей мамочки… На фото красивая и счастливая пара – молодая женщина в обнимку с ним…

      – А это твой папка? Похожа ты на него…

      – Правда? А мне, все, казалось, что я больше на маму похожая…

      – Да! Похожа ты на них обоих, очень даже похожая…

      А сама думаю, пока иду следом за ней и прихожу в себя от увиденного… Ну, да, похожая? Мама белая, а папа черный, а дочка…

      Да, чуть не забыла об этом сказать вам! Матильда-то смуглая, мулатка она! Ну, такая, не шибко черная и кожа у нее не такая как у нас, но и не такая, как у эфиопки какой-то, а скорее, сильно загорелая, чем черная. И потом, у нее такие волосы пышной и густой копной все в мелких завитушках. Так что я оказалась условно зачислена вместе с какой-то мулаткой, условно русской и еще в придачу – Матильдой. Вот ведь как бывает. А вы говорите – негры. Не знаю, как там негритянки, а вот мулатки – красивые! Да еще с такими именами волшебными, словно из сказки – Матильды!

      И пока девочки, разговаривая между собой, отходили от двери, Жаннет прислушивалась, а потом.…

      Нет, ей, конечно же, приятно было поначалу услышать о себе такие лестные отзывы, но что потом она услышала?

      Какая же