Юбилейный выпуск журнала Октябрь. Вячеслав Курицын

бежал – чтоб не размок совсем. и мне кроме этого ничего не хотелось делать больше. и никто мне не нужен был. никто кроме нас – дороги между маскародо и колокудо в месяц и час когда на ней никого не встретишь, самолетика из обоев и меня.

      Денис ДРАГУНСКИЙ

      Звери

      рассказ

      Тамара и Никита поехали раздавать гуманитарную помощь беженцам. Помощь была расфасована в одинаковые картонные коробки. Коробок было пятьдесят шесть, точно по числу беженцев, которых временно поселили в бывшем пионерлагере «Валентина», сто километров от Москвы. Тогда эти лагеря еще не снесли и не понастроили на их месте коттеджные поселки или просто виллы для богатых. Был, кажется, девяностый год. Апрель. Воскресенье. Одиннадцать часов.

      Тамара была штатной сотрудницей российско-немецкого фонда «Гуманус», а Никита – членом общественного совета. Тамара была за рулем. Она быстро и ловко вела небольшой фургончик, иногда посматривая на бумажную, вытертую на сгибах карту – никаких навигаторов тогда еще не было. Никита сидел рядом, глядел на поля, уже совсем обтаявшие, покрытые нежно-коричневой прошлогодней стернёй. Было скучно. Он зевал и переводил взгляд на Тамару, гадал, сколько ей лет: наверное, под тридцать или чуть больше, но все равно моложе него – ему-то в июне исполнялось сорок. Она была в жилете со множеством карманов, в туговатой юбке камуфляжной расцветки, в тяжелых ботинках и шерстяных носках, скатанных книзу. Ноги были голые, потому что было не холодно, даже почти тепло.

      Съехали с большого шоссе на узкую асфальтовую дорогу.

      – Еще пятнадцать верст, – сказала Тамара.

      – То есть полчаса?

      – Примерно… – кивнула она и добавила: – Их специально в чертовой жопе селят, до электрички четыре часа пешком пилить, а автобус давно не ходит.

      – Специально?

      – Ну да. Чтоб не расползлись.

      Никита внутренне поежился, услышав такое презрительное к людям слово, но виду не подал, лишь спросил, как же они поступают, если что-то вдруг случится.

      – Есть машина у начальника лагеря. Скорую можно по рации вызвать. Пожарных и ментов. И полевая кухня приезжает каждый день. Так что не кисни, Никита Николаевич. Всё гуманно, высший сорт! Ничего, что я на «ты»?

      То есть она поняла, что он тайком возмутился. Какая чуткая – страшное дело.

      Ответил:

      – Да, конечно, давай на «ты».

      Приехали.

* * *

      Там в лагере было два дощатых «спальных корпуса» и что-то вроде клуба со столовой. Тамара поставила машину около крыльца. Посигналила.

      Подбежали человек пять, мужчины и женщины.

      – Где начальник? – Тамара вылезла из кабины.

      – В Егорьевск уехал, – ответил пожилой мужик. – Сказал, в обед будет.

      – Ладно, – сказала она. – Обойдемся. Собирайте народ! – и посигналила еще раз, долго и пронзительно.

      Никита тоже вышел из кабины, огляделся. Тоскливый вид, однако: пустое поле, вдали